Митридат V Эвергет
Митридат V Эвергет (греч. Mιθριδάτης Eυεργέτης) — седьмой царь Понта, правивший в 150 — 121 до н. э.. Вероятно, являлся сыном Фарнака I и племянником Митридата IV Филопатра [1].
Он продолжил политику сотрудничества с римлянами, начатую его предшественником. Он поддержал их несколькими кораблями и небольшими вспомогательными силами во время Третьей Пунической войны.[2], а также оказал серьёзную помощь в более поздней войне против Аристоника Пергамского (131 — 129 до н. э.).
За свою службу был награждён римским консулом провинцией Фригия. Митридату также удалось увеличить силу своего царства, выдав дочь Лаодикею за царя Каппадокии Ариарата VI Эпифана. Он был убит в Синопе в результате заговора в собственном окружении, в который, вероятно, входили и члены его семьи.[3]
Напишите отзыв о статье "Митридат V Эвергет"
Примечания
Литература
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/1106?rgn=full+text;view=image Митридат V Эвергет] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Митридат V Эвергет
«Si vous n'avez rien de mieux a faire, M. le comte (или mon prince), et si la perspective de passer la soiree chez une pauvre malade ne vous effraye pas trop, je serai charmee de vous voir chez moi entre 7 et 10 heures. Annette Scherer».[Если y вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего и если перспектива вечера у бедной больной не слишком вас пугает, то я буду очень рада видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер.]
– Dieu, quelle virulente sortie [О! какое жестокое нападение!] – отвечал, нисколько не смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
