Митрофан (Зноско-Боровский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Митрофан и фамилией Зноско-Боровский.

Епископ Митрофан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Бостонский, викарий Восточно-Американской епархии
24 ноября 1992 — 15 февраля 2002
Предшественник:	Константин (Ессенский)
Преемник:	Михаил (Донсков)
Имя при рождении:	Митрофан Константинович Зноско-Боровский
Рождение:	4 (17) августа 1909(1909-08-17) Брест
Смерть:	15 февраля 2002(2002-02-15) (92 года) Си-Клифф, штат Нью-Йорк, США
Принятие священного сана:	1 сентября 1935
Принятие монашества:	1990

Епи́скоп Митрофа́н (в миру — Митрофан Константинович Зноско-Боровский; 4 августа (17 августа) 1909, Брест-Литовск — 15 февраля 2002, Си-Клифф, штат Нью-Йорк, США) — епископ Русской Православной Церкви Заграницей, епископ Бостонский, викарий Восточно-Американской епархии, богослов.

Семья

Отец — священник Константин Зноско — в 1907—1914 служил в Свято-Николаевском Братском храме города Брест-Литовска; во время Первой мировой войны — священник 8-го Финляндского стрелкового полка, награждён тремя орденами и золотым наперсным крестом на георгиевской ленте. Мать владыки умерла от тифа, когда ему было девять лет, и дальнейшее его воспитание взяла на себя старшая сестра Ольга.

В 1922 года семья репатриировалась из РСФСР в Польшу, где отец Константин вновь был назначен на должность настоятеля Свято-Николаевского Братского храма в Бресте и являлся законоучителем русской гимназии и начальной школы.

В семье было 16 детей, но семеро скончались в детском возрасте. Два сына — старший Арсений и младший Алексей — также стали священниками. Арсений скончался в СССР в 1925 году, Алексей служил в автокефальной Польской Православной Церкви, был протоиереем и доктором богословия, скончался в 1994 году.

Митрофан Константинович Зноско-Боровский с 1935 года был женат на Александре Семёновне, урождённой Цыбрук, дочери протоиерея (скончалась в 1989).

Образование

Окончил русскую гимназию в Бресте, учился на богословском факультете Варшавского университета. На втором курсе вступил в конфликт с преподавателем — сторонником украинизаторских тенденций в православии. В 1932 году перевёлся на богословский факультет Белградского университета, который окончил 5 марта 1935 года. В этот период подружился с иеромонахом (затем епископом и архиепископом) Иоанном (Максимовичем).

Окончив Белградский Богословский факультет, Митрофан Константинович вернулся в Польшу и, сдав соответствующее экзамены и удовлетворив все требования богословского факультета Варшавского университета, был удостоен ученой степени магистра богословия.

Священник в Польше

1 сентября 1935 года в Пинске рукоположен во диакона.

В 1935—1936 годы — законоучитель русской гимназии в Бресте.

12 (25) июня 1936 года в Яблочинском монастыре архиепископ Пинским и Полесским Александром (Иноземцевым) рукоположен в сан пресвитера.

В 1936—1938 годы — настоятель Успенского храма села Омеленец в Белоруссии.

В 1938—1944 годы — настоятель Свято-Николаевского Братского храма в Бресте, в котором ранее служил его отец.

23 июня 1941 года возведён в сан протоиерея.

С декабря 1941 года — благочинный Брестского округа и председатель епархиального управления Брестской епархии.

Во время Второй мировой войны помогал людям, преследуемым немецкими оккупационными властями, в том числе евреям.

Служение в Германии и Марокко

В 1944—1948 жил в Германии и Австрии, находился в юрисдикции Русской православной церкви заграницей. В 1945—1948 служил в храме лагеря для перемещённых лиц Мёнхегоф, являлся законоучителем действовавшей в лагере Ломоносовской гимназии, с 1946 был членом епархиального совета Германской епархии.

В 1948—1959 — настоятель Успенского прихода РПЦЗ в Касабланке (Марокко). Организовал Свято-Сергиевский благотворительный фонд, который занимался поддержкой больных и нуждающихся русских эмигрантов. С 1950 года — благочинный Марокканского округа. С 1954 года был администратором общин РПЦЗ в Северной Африке.

За выдающиеся заслуги перед Церковью указом Архиерейского Синода от 17 декабря 1954 года за № 1991 протоиерей Митрофан Зноско был награждён митрой.

Деятельность в США

В 1959—2002 — настоятель Свято-Серафимовского храм в Си-Клиффе, штат Нью-Йорк (США), оставался им и после возведения в сан архиерея. Неоднократно вступал в конфликты с высокопоставленными деятелями РПЦЗ, в частности, с протопресвитером Георгием Граббе (будущим епископом Григорием). В некрологе владыки Митрофана сказано, что

много скорбей пришлось претерпеть батюшке за годы его служения в Америке. Людская злоба, нападки, недостойная клевета, нелепые обвинения, исходящие иногда и из церковных кругов — в экуменизме, солидаризме, сотрудничестве с КГБ, — всё это батюшка стойко претерпевал.

В 1967—1975 годах преподавал апологетику и сравнительное богословие в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле, в 1974—1975 годах также вёл занятия и по пастырскому богословию. Некоторое время был проректором семинарии. Его лекции по сравнительному богословию были переизданы в России в 1990-е годы и использовались в качестве пособия в духовных учебных заведениях Русской православной церкви.

В 1989 году овдовел. В 1990 году пострижен в монашество с именем Митрофаном в память архиепископа Астраханского Митрофана (Краснопольского).

24 ноября 1990 года возведён в сан архимандрита.

24 ноября 1992 года хиротонисан во епископа Бостонского, викария Восточно-Американской епархии РПЦЗ.

До глубокой старости продолжал совершать богослужения и принимать активное участие в церковной жизни.

Похоронен на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (штат Нью-Йорк) рядом с могилой матушки.

Труды

• [www.klikovo.ru/db/book/head/1175 Православие, римо-католичество, протестантизм и сектантство]
• Хроника одной жизни. М., 1995 (воспоминания).
• [russian-inok.org/books/mitrofan.html В защиту Правды] (сборник статей на церковно-общественные темы).
• Из миссионерско-пастырской деятельности на ниве Христовой в эмиграции (сборник проповедей по годовому кругу богослужений в двух томах).

Ссылки

• Протоиерей Андрей Папков [www.stseraphimschurch.org/articles/pamyatiepiskopamitrophana.html ПАМЯТИ ЕПИСКОПА МИТРОФАНА (ЗНОСКО-БОРОВСКОГО)]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_5432 Биография] на сайте «Русское православие»
• [www.synod.com/synod/2012/20120215_bpmitrofanmemory.html В Серафимовской церкви отметили 10-летие кончины епископа Бостонского Митрофана]
• [www.tez-rus.net/ViewGood40290.html ЗНОСКО-БОРОВСКИЙ Митрофан Константинович В монашестве МИТРОФАН]

Отрывок, характеризующий Митрофан (Зноско-Боровский)

В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.