Митчелл, Уильям (юрист)

Уильям Митчелл
Уильям Митчелл, 1890-е годы
Дата рождения:	19 ноября 1832(1832-11-19)
Гражданство:	Канада Канада США США
Дата смерти:	21 августа 1900(1900-08-21) (67 лет)

Уильям Митчелл (1832—1900) — американский юрист и судья канадского происхождения; отмечен за свою работу в штате Миннесота в качестве члена 3-го окружного суда Миннесоты и Верховного Суда штата Миннесоты. Он был также первым деканом юридического колледжа Св. Павла, позже переименованного в его честь, как «Юридический колледж Уильяма Митчелла».

Биография

Митчелл родился в городе Стэмфорд, штат Онтарио 19 ноября 1832 года. Его родители Джон Митчелл и Мэри Хендерсон оба были шотландскими иммигрантами.

Уильям учился в колледже Джефферсона в Пенсильвании, где подружился с Юджином Маклэнахан Уилсоном. После окончания колледжа в 1853 году, стал школьным учителем в Моргантауне, Западная Виргиния и начал изучать право с другом отца Эдгаром С. Уилсоном. Уильям Митчелл был принят в коллегию адвокатов в 1857 году.

Он переехал в Уинону, штат Миннесота со своим другом Юджином Маклэнахан Уилсоном. Там он начал заниматься юридической практикой  и имел дружеские отношения с Уилсоном, Дэниэлем Шелдон Нортоном, Уильямом Х. Йелем, Томасом Уилсоном и Уильямом Уиндомом. В 1859 году он был избран в палату представителей штата Миннесота на один срок. Он также служил на один срок, в качестве адвоката округа Уинона, Миннесота.

Судейская карьера

В 1874 году Митчелл был избран в 3-й окружной суд Миннесоты. Он был переизбран на второй срок в должности судьи окружного суда в 1880 году, и был назначен в Верховный Суд Миннесоты в качестве компаньона судьи у губернаторав Джона С. Пиллсбери в 1881 году, после того, как суд был расширен с трех до пяти членов. Митчелл получил двухпартийную поддержку от Республиканской и Демократической партий в 1886 и 1892 годах. В 1898 году Митчелл получил назначение от Демократической партии, однако Республиканская партия его не поддержала и он потерпел поражение.

Президент Бенджамин Харрисон назначил Митчелла на свободное место в восьмой окружной апелляционный суд, но он в итоге снял свою кандидатуру. После того как он был включен в состав протектората США, Митчеллу предложили пост главного судьи Верховного Суда Пуэрто-Рико, но он отказался.

Личная жизнь

Митчелл женился на Джейн Хануэй в Моргантауне в сентябре 1857. Она родила двух дочерей, прежде чем в 1867 году умерла. В 1872 году Митчелл вновь женился на Фрэнсис М. Смит из Чикаго. У них родилось два сына. Один из них Уильям Д. Митчелл, который также продолжил юридическую карьеру отца и отправился служить в Генеральный Солиситор США в качестве Генерального прокурора США.

Митчелл был пресвитерианин.

Более поздняя жизнь и смерть

В 1900 году Митчелл снова был избран первым деканом вновь созданного юридического колледжа Святого Павла. Однако он умер, прежде чем смог приступить к работе. Митчелл был похоронен на кладбище Вудлон в Вайноне, штат Миннесота.

Наследие

В восемнадцать лет на корте, Митчелл написал более 1500 мнений затрагивающих все сферы закона штата Миннесота. В письме к другу известный Гарвардский профессор права Джеймс Брэдли Тэйер писал:

"Когда юридический колледж Святого Павла слился с Миннесотским юридическим колледжем в 1956 году, смешанная школа была переименована в колледж Уильяма Митчелла."

Отрывок, характеризующий Митчелл, Уильям (юрист)

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.