Митьков, Прокофий Платонович

Прокофий Платонович Митьков
Дата рождения	1799(1799)
Дата смерти	31 мая 1866(1866-05-31)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	ВМФ
Звание	вице-адмирал
Сражения/войны	Крымская война
Награды и премии

Прокофий Платонович Митьков (1799—1866) — русский морской офицер, мореплаватель, исследователь северной части Тихого океана и берегов Аляски, вице-губернатор Русской Америки, вице-адмирал, Георгиевский кавалер.

Биография

Прокофий Платонович Митьков родился в 1799 году (по другим данным в 1801 году). Представитель дворянского рода Митьковых.

11 февраля 1811 года поступил в Морской кадетский корпус, 15 мая 1815 года произведён в гардемарины. 9 февраля 1818 года, после окончания морского корпуса, произведён в мичманы. Направлен для прохождения службы на фрегат «Помона» в Архангельск, на котором перешел в Кронштадт. В 1819 году на транспорте «Полифем» плавал в Финском заливе. В 1820—1823 годах на кораблях «Северная Звезда» и «Ретвизан» крейсеровал в Балтийском море.

22 марта 1823 года произведён в лейтенанты, в 1824 году на корабел «Святой Андрей» плавал от Кронштадта к Исландии. В 1825 году проходил службу на брандвахтенном фрегате «Быстрый» на кронштадтском рейде. В 1826 году был командирован в Астрахань. Командовал комитетской разшивой № 1. В 1827 году был назначен командиром транспорта «Пётр» Каспийской флотилии, перевозил казенный провиант по Каспийскому морю от Астрахани к берегам Ирана. В 1828 году был переведён в Кронштадт на корабль «Император Александр I», на котором крейсеровал в Балтийском море.

Служба в Российско-Американской компании

В 1831—1840 годах, находясь на службе в Российско-Американской компании, принимал участие в исследованиях северной части Тихого океана. 22 апреля 1834 года произведён в чин капитан-лейтенанта, командовал шлюпом «Ситху». Исследовал в заливе Аляска архипелаг Александра, один из островов которого назван его именем о. Митков (в составе архипелага Александра, штат Аляска, США к востоку от острова Купреянова.).

18 ноября 1836 года произведён в капитаны 2 ранга, одновременно назначен вице-губернатором Русской Америки, занимал этот пост до 1841 года. 6 декабря 1839 года за отличие произведён в капитаны 1 ранга.

В 1841—1860 годах служил на Балтике. С 1842 года командовал кораблями Балтийского флота «Паллада», затем «Арсис».

4 декабря 1843 года пожалован орденом Святого Георгия IV класса за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах. В 1846 году награждён орденом Святой Анны 2 степени.

3 апреля 1849 года произведён в контр-адмиралы и назначен командиром 3-й бригадой 1-й дивизии Балтийского флота. В 1849—1853 годах держал свой флаг на кораблях «Эмгейгень» и «Смоленск», на которых крейсеровал на Балтийском море, а с 1852 года в Немецком море. В 1851 году награждён орденом Святого Владимира 3 степени, в 1853 году — орденом Святого Станислава 1 степени.

Участвовал в Крымской войне 1853—1856 годов на Балтике. На флагманском корабле Смоленск находился в средней кронштадтской гавани, для обороны Кронштадта от англо-французского флота. 18 мая 1855 года назначен начальником 2-й дивизии Балтийского флота. Состояли отрядными начальником трех батальонов гребной флотилии у Лисьего Носа, а затем имея свой флаг на корвете Князь Варшавский, командовал отрядом блокшифных судов на северном кронштадтском фарватере. 30 августа 1855 года произведён в вице-адмиралы с утверждением начальником 2-й флотской дивизии. В 1858 году награждён орденом Святой Анны 1 степени.

21 марта 1860 года зачислен по резервному флоту. Владел имением во Владимирской губернии

Скончался 31 мая (1 июня 1866 - в ОМС) года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Митрофаниевском кладбище.

Память

• В честь Прокофия Платоновича Митькова назван остров Митков (56°36' с. ш. 132°49' h. д.) в архипелаге Александр, Аляска. По острову, проходит автострада, официально именуемая «автострадой Миткоф».

Жена

• Митькова Екатерина Ильинична (?-29 января 1901)

Литература

• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Йолтуховский В.М. Знаменитые люди Тихоокеанского флота. Биографический словарь. — СПб.: Алина, 2011. — 388 с. — ISBN 978-5-903038-13-8.
• [www.ozon.ru/context/detail/id/2279858/ Магидович, И. П., История открытия и исследования Северной Америк], М., 1962., стр. 297.

Ссылки

• [shiphistory.ru/index.php?option=com_alphacontent&section=12&cat=22&task=view&id=261&Itemid=37 Прокофий Платонович Митьков.]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/83719/Митьков Митьков, Прокофий Платонов].
• [www.google.ru/search?tbm=bks&hl=ru&q=Елагин+Иван+Фомич#newwindow=1&hl=ru&tbm=bks&q=%D0%9C%D0%B8%D1%82%D1%8C%D0%BA%D0%BE%D0%B2%2C+%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D1%84%D0%B8%D0%B9+%D0%9F%D0%BB%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Литература по Митькову]

Отрывок, характеризующий Митьков, Прокофий Платонович

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.