Михаил Великий Комнин
| Михаил Великий Комнин Μιχαήλ Μέγας Κομνηνός<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета с изображением Михаила Комнина</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1341 — 1341 | |||
| Предшественник: | Анна Комнина | ||
| Преемник: | Анна Комнина | ||
| |||
| 1344 — 1349 | |||
| Предшественник: | Иоанн III Великий Комнин | ||
| Преемник: | Алексей III Великий Комнин | ||
| Рождение: | 1285 | ||
| Смерть: | после 1355 | ||
| Отец: | Иоанн II Великий Комнин | ||
| Мать: | Евдокия Палеолог | ||
Михаил Великий Комнин (греч. Μιχαήλ Μέγας Κομνηνός, 1285 — после 1355) — император Трапезунда.
Биография
Первое правление
Михаил был младшим сыном трапезундского императора Иоанна II и Евдокии Палеолог, третьей дочери византийского императора Михаила VIII Палеолога. После смерти мужа в 1297 году в пограничной крепости Лимнии императрица Евдокия вернулась вместе с Михаилом из Трапезунда в Константинополь. Михаил рос в столице Византии, женился на Акрополице — внучке Георгия Акрополита [1].
В 1341 году в Трапезунде скончался император Василий Великий Комнин, и править стала его вдова Ирина, незаконнорожденная дочь византийского императора Андроника III Палеолога. Так как она не принадлежала к правящей в Трапезунде династии Комнинов, и её положение было шатким, то Ирина попросила отца подыскать ей мужа, на которого можно было бы опереться. Император Андроник в этом же году скончался и на трон Византии взошёл малолетний Иоанн V Палеолог, но проблема никуда не делась, и регентский совет решил, что мужем Ирины должен стать Михаил Комнин, обладающий законными правами на трапезундский престол [2].
30 июля 1341 года три галеры Никиты Схолария и Григория Мейцомата доставили Михаила в Трапезунд, и тут выяснилось, что, оказывается, в результате народного восстания Ирина была свергнута, а на трон взошла племянница Михаила — Анна [3]. Тем не менее Михаил был законным наследником престола, и многие жители столицы признали его императором и проводили во дворец. Но Анна и её сторонники не желали расставаться с властью, и ночью Михаил был схвачен и вывезен сначала в Инои, а потом — в Лимнию, где содержался в заключении у Великого дуки Иоанна Евнуха [3].
Никита Схоларий в 1342 году доставил из Константинополя в Трапезунд сына Михаила Иоанна и помог ему свергнуть Анну и захватить трон. Однако Иоанн оказался слабым и некомпетентным правителем, заинтересованным лишь в развлечениях; он не предпринял никаких усилий для освобождения отца. В 1344 году Никита Схоларий освободил Михаила Комнина и, вернувшись с ним в Трапезунд, изгнал Иоанна в монастырь святого Саввы (где тот был помещён под византийскую охрану), а Михаила короновал императором [4].
Второе правление
Михаил дал Никите титул великого дуки и был вынужден подписать документ, передававший Схоларию и его людям практически всю власть в империи: требовалось их согласие по всем официальным делам. Однако жители Трапезунда вскоре восстали против олигархического правления схоларесцев, и Михаил, воспользовавшись ситуацией, в 1345 году арестовал Никиту Схолария. Своего сына Иоанна, чтобы тот не стал знаменем оппозиции, он выслал в Константинополь, а оттуда — в Адрианополь, где тот содержался под стражей [5].
Воспользовавшись беспорядками в Трапезунде, турки в 1346 году совершили нападение, захватив Инои. В 1347 году в Трапезунд пришла «чёрная смерть», свирепствовавшая семь месяцев. В 1348 году последовало новое турецкое вторжение, но оно было отбито [6].
В том же году генуэзцы, в качестве мести за произошедшую за несколько лет до этого резню генуэзцев в Трапезунде, захватили Керасунду — второй по важности город империи. В мае 1349 года генуэзская экспедиция отправилась в Трапезунд из Каффы и уничтожила трапезундский флот; в ответ жители трапезундской столицы убили всех находившихся там западных торговцев. Михаилу удалось заключить мир с генуэзцами, но в обмен на Керасунду пришлось отдать крепость Леонкастрон. С этого времени торговые возможности Трапезунда практически сошли на нет, все его внешние связи по Чёрному морю контролировались генуэзцами [6].
Эти уступки генуэзцам подорвали авторитет больного Михаила, который оказался не способен справиться с упадком империи. 13 декабря 1349 года великий дука Никита Схоларий, которого Михаилу пришлось освободить из-под стражи, сверг Михаила и посадил на трон Иоанна, сына императора Василия, который взял тронное имя «Алексей III». Смещённого Михаила заставили постричься в монахи монастыря святого Саввы. В 1351 году он был выслан в Константинополь [7].
В 1355 году византийский император Иоанн V Палеолог освободил Михаила, и он направился в Трапезунд, надеясь вернуть трон. Попытка провалилась, и он вернулся в Константинополь доживать свой век. О дальнейшей его судьбе подробных сведений не сохранилось.
Напишите отзыв о статье "Михаил Великий Комнин"
Литература
- W. Miller, Trebizond: The Last Greek Empire of the Byzantine Era, Chicago, 1926.
Примечания
- ↑ William Miller, Trebizond: The Last Greek Empire of the Byzantine Era (Chicago: Argonaut, 1926), p. 30
- ↑ Donald M. Nicol, [www.jstor.org/pss/1291235 "Constantine Akropolites: A Prosopographical Note"], Dumbarton Oaks Papers, 19, (1965), pp. 249-256
- ↑ 1 2 Miller, Trebizond, p.50
- ↑ Miller, Trebizond, p. 52
- ↑ Miller, Trebizond, pp. 52f
- ↑ 1 2 Miller, Trebizond, p. 54
- ↑ Miller, Trebizond, p. 55
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Михаил Великий Комнин
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
