Калинин, Михаил Иванович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Михаил Иванович Калинин»)
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Иванович Калинин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
председатель ЦИК СССР от РСФСР
30 декабря 1922 — 12 января 1938
Предшественник: должность учреждена
Преемник: должность упразднена
председатель Президиума Верховного Совета СССР
17 января 1938 — 19 марта 1946
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Николай Михайлович Шверник
председатель Всероссийского ЦИК
30 марта 1919 — 15 июля 1938
Предшественник: Яков Свердлов
Преемник: должность упразднена
 
Рождение: деревня Верхняя Троица, Корчевской уезд, Тверская губерния, Российская империя
Смерть: Москва, РСФСР, СССР
Место погребения: Некрополь у Кремлёвской стены
Супруга: Екатерина Ивановна (Иоганновна) Калинина (Лорберг)
Дети: Сыновья − Михаил и Александр,
дочери − Юлия и Лидия
 
Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Михаи́л Ива́нович Кали́нин (7 [19] ноября 1875 — 3 июня 1946) — российский революционер, советский государственный и партийный деятель. В 1919 году Л. Д. Троцкий назвал его «всероссийским старостой», после 1935 года его стали называть «всесоюзным старостой»[1], поскольку с 1919 г. и до года своей смерти Калинин занимал наивысшую должность (в разные годы именовалась по-разному) в органах государственной власти РСФСР, а затем и СССР. Член ЦК ВКП(б) (1919—1946). Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1919—1926), член Политбюро ЦК (1926—1946). Член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1919—1920, 1924—1925), кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б) (1921—1924).





Биография

Родился в деревне Верхняя Троица Корчевского уезда Тверской губернии, в крестьянской семье Ивана Калиновича Калинина (1855—1907). Юный Калинин закончил начальное земское училище, после чего поступил в услужение к соседу-помещику Д. П. Мордухай-Болтовскому. В 1889 году был увезён в Санкт-Петербург, работал у него лакеем, что позволило ему прочитать много книг из хозяйской библиотеки. В 1893 году поступил учеником на Санкт-Петербургский патронный завод, в 1895 году перешел токарем на Путиловский завод, где участвовал в нелегальных кружках[2]. Детство и юность Калинина описаны в книге Марии Прилежаевой «С берегов Медведицы»[3].

В июле 1899 года вместе с другими членами организованного им марксистского кружка был арестован и после 10-месячного тюремного заключения выслан в Тифлис. Там он продолжал революционную деятельность в составе центральной группы тифлисской социал-демократической организации, за что был вновь арестован и в марте 1901 года выслан в Ревель. Там он работал слесарем на заводе «Вольта» и организовал подпольную типографию.

В январе 1903 года Михаил Калинин арестован и отправлен в петербургскую тюрьму «Кресты». В июле 1903 года снова выслан в Ревель.

С 1904 по 1905 годы отбывал ссылку в Олонецкой губернии (Карелии).

В 1906 году женился на Екатерине Ивановне (Иоганновне) Лорберг (18821960), ткачихе из Ревеля, эстонке по национальности. Супруги не были близки, брак считался партийным. Благодаря женитьбе Калинин смог получать в тюрьме партийную прессу.

Участвовал в революции 1905 года. На 6-й конференции РСДРП (1912) намечен кандидатом для кооптации в ЦК РСДРП(б) и введён в состав Русского бюро ЦК.

В 1916 году арестован и приговорён к ссылке в Восточную Сибирь, но бежал из-под ареста и, перейдя на нелегальное положение, продолжал партийную работу в Петрограде.

В Февральскую революцию был одним из руководителей разоружения охраны и захвата Финляндского вокзала.

В августе 1917 года был избран гласным Петроградской городской думы. Калинин активно участвовал в подготовке и проведении Октябрьской революции. В октябре 1917 года несколько совещаний по подготовке вооруженного восстания были проведены В. И. Лениным в квартире Калинина на Выборгской стороне. После победы Октябрьской революции, в ноябре 1917 года вновь был избран гласным Петроградской городской думы и по решению думы стал городским головой[4]. После роспуска Петроградской городской думы в августе 1918 года возглавил Комиссариат городских хозяйств Союза коммун Северной области и Петроградской трудовой коммуны. После смерти Я. М. Свердлова в 1919 году был избран председателем ВЦИК. В. И. Ленин, рекомендуя Калинина на этот пост, говорил: «Это товарищ, за которым около двадцати лет партийной работы; сам он — крестьянин Тверской губернии, имеющий тесную связь с крестьянским хозяйством… Петроградские рабочие сумели убедиться, что он обладает умением подходить к широким слоям трудящихся масс…»[5]. Лев Троцкий в своей книге «Портреты революционеров» приписывал себе инициативу избрания М. И. Калинина председателем ВЦИК[6].

Решение о его избрании принимал пленум ЦК РКП(б) 25 марта 1919 года («за» проголосовали 7, против 4, воздержались 2), причём пленум обсуждал кандидатуры на этот пост Ф. Э. Дзержинского, А. Н. Белобородова, Н. Н. Крестинского, В. И. Невского и председателя Смоленского губкома партии С. В. Иванова (18801955). По поручению ЦК Л. Б. Каменев, назначенный председателем фракции, провёл Калинина сначала в состав ЦИК, а затем и в Председатели[7].

Во время Гражданской войны вёл пропагандистскую работу, выезжая в районы боевых действий, где выступал как оратор-пропагандист в частях Красной Армии и перед местным населением. В 1919 году, после разгрома армии Н. Н. Юденича, выступал в революционном Кронштадте с приветствиями и благодарностью морякам и гарнизону.

1 марта 1921 года, непосредственно накануне Кронштадтского восстания, без охраны, в сопровождении жены, прибыл в крепость с целью склонения к прекращению волнений. На многочисленном митинге на Якорной площади был встречен аплодисментами. Однако, когда попытался агитировать, матросы сорвали его выступление. После чего Калинин беспрепятственно покинул Кронштадт.

Калинин принял участие и в преодолении последствий голода в Поволжье в 1921—1922 годах. Он лично посещал пострадавшие регионы, а Самарская областная клиническая больница носила его имя до 2015 года.

На 1-м Съезде Советов СССР 30 декабря 1922 года М. И. Калинин был избран одним из Председателей ЦИК СССР. На этой должности он оставался до января 1938 года.

В мае 1923 года вместе с К. Е. Ворошиловым посетил Северный Кавказ, разъясняя политику советской власти местному населению. Выступал на митингах в Чечне и на землях Терского казачества.

У граждан СССР в 1920—1940-е годы было принято писать письма М. И. Калинину с самыми разными просьбами о помощи — при раскулачивании, несправедливом аресте, поступлении в военное училище или сложностях в трудоустройстве. Часто Калинин лично или посредством своего секретариата такую помощь тем, кто ему писал, оказывал[8].

В марте и в начале мая 1932 г. при решении в Политбюро вопроса о высылке кулаков, исключённых из колхозов, высказал своё особое мнение. 4 мая на листе голосования опросом постановления о высылке 38 000 крестьянских семей написал: «Я считаю необоснованной такую операцию»[9]. Через две недели Политбюро отменило своё решение, остановив уже начавшуюся операцию. В 19261946 годы — член Политбюро ЦК ВКП(б).

В 1925 году поступило предложение назвать один из уездов[уточнить] именем Калинина, однако он высказался резко против, полагая, что оценка политических деятелей принадлежит потомкам. Однако в 1931 году он сам подписал постановление о переименовании Твери в город Калинин[10][11].

В декабре 1928 г. и в марте 1929 г. (то есть в разгар борьбы Сталина с «правыми» в ЦК) председатель Центральной контрольной комиссии Г. К. Орджоникидзе получил из архивов царской полиции материалы, свидетельствующие о том, что Калинин и Я. Э. Рудзутак, находясь под арестом, дали откровенные показания, на основании которых полиция произвела аресты в подпольных революционных организациях[12].

В августе 1930 г. в ходе расследования дела «Трудовой крестьянской партии» арестованный профессор Н. П. Макаров показал, что «вредители» наряду с Рыковым и Сокольниковым собирались включить в «коалиционное правительство» также Калинина. Молотов, руководивший в августе 1930 г. делами в ЦК во время отпуска Сталина, сообщил об этом Сталину, предположив, что Макаров «пачкает» Калинина «намеренно», в связи с чем выражал сомнения в целесообразности делать рассылку показаний арестованных всем членам ЦК и ЦКК, а также «руководящим кадрам хозяйственников». На это Сталин ответил:
Что Калинин грешен, в этом не может быть сомнения. Всё, что сообщено о Калинине в показаниях — сущая правда. Обо всём этом надо осведомить ЦК, чтобы Калинину впредь не повадно было путаться с пройдохами[13]

1 декабря 1934 года — в день убийства С. М. Кирова — Михаил Калинин подписал постановление ЦИК и СНК СССР, сыгравшее важную роль в организации и юридическом обеспечении массовых репрессий.

Постановление ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»:

Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти:

  1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней;
  2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде;
  3. Дела слушать без участия сторон;
  4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать;
  5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора.

— Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР М. Калинин.
Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР А. Енукидзе.
Москва, Кремль.
1 декабря 1934 года[14]

17 января 1938 года на I сессии Верховного Совета СССР 1 созыва Михаил Иванович Калинин был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

19 марта 1946 года на I сессии Верховного Совета СССР 2 созыва был освобождён от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР и избран членом Президиума Верховного Совета СССР. Скончался 3 июня 1946 года от рака кишечника[15].

Похоронен на Красной площади в Москве у Кремлёвской стены.

Награды[16]

  • Орден Красного Знамени (1928 и 1930),
  • Герой Социалистического Труда (1944),
  • Орден Ленина (1935, 1944 и 1945),
  • Медаль за оборону Москвы (1944),
  • Медаль за Победу над Германией (1945),
  • Медаль за доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.(1945)

Увековечение памяти

Улицы, проспекты, площади

На 2013 год имя Калинина в России носят 3358 площадей, проспектов, улиц и переулков[17], большая часть которых названа в честь М. И. Калинина.

Вообще, улица Калинина в советское время была в каждом более-менее крупном городе. Во многих населённых пунктах эти улицы, проспекты, площади, парки, районы, заводы и прочие объекты сохранили своё название и в постсоветский период.

  • Именем Калинина также названы площадь и проспект в Калининграде.
  • В Днепропетровске есть парк, переулок и спуск Калинина. В январе 2015 года проспект Калинина был переименован в проспект им. Сергея Нигояна.
  • В Минске существует площадь, на которой расположен памятник Калинину, и прилегающая к площади улица Калинина.
  • В Новосибирске именем Калинина названы площадь и один из районов города.
  • С 1935 по 1977 годы имя Калинина носила центральная площадь Киева (ныне Площадь Независимости).
  • В августе 1946 года один из районов Ленинграда получил название Калининский район. Также существует Калининский район в городах Донецк, Горловка, Челябинск, Новосибирск.

Из всех советских проспектов и улиц имени Калинина наиболее выделялся проспект Калинина в Барнауле длиной в 15 километров и Калининский проспект в Москве (Новый Арбат).

На Северном Кавказе в г. Ессентуки работает санаторий им. Калинина, а в Пятигорске самая длинная улица — это проспект Калинина.

Памятники

Памятник М. И. Калинину в п. Повенец, Медвежьегорский р-он, р. Карелия.

В Алматы памятник Калинину располагался с 1972 по 2001 около вокзала «Алматы-2», а в 2001 был перенесен в сквер за кинотеатром «Сары-арка».

Памятные доски

В 1988 году открыта мемориальная доска Калинину в ОВВКУС имени Калинина в г. Орле (скульптор О. А. Уваров).

В филателии

М. И. Калинину посвящено много почтовых марок, выпущенных в честь государственных деятелей СССР, что достаточно редко.

Киновоплощения

Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде

Архивные фонды

Фонд М. И. Калинина хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории.

Библиография

  • Калинин М. И. 15 лет Октября. — М.: Сов. законодательство, 1934. — 23 с.: ил.
  • Калинин М. И. О государственном страховании. — М.: Финансовое изд-во НКФ СССР, тип. Финиздата, 1927. — 32 с.
  • Калинин М. И. О молодежи. — М.: Сов. законодательство, 1934. — 27 с.: ил.
    • Калинин М. И. О молодежи. — М.; Л.: Мол. гвардия, 1939. — 303 с.: портр.
    • Калинин М. И. О молодежи. — Горький: Горьк. обл. Изд., 1943. — 96 с.
    • Калинин М. И. О молодежи. — М.: Мол. гвардия, 1943. — 79 с. То же — М.: Мол. гвардия, 1944. — 93 с.
  • Калинин М. И. О Ленине. — М.: Сов. законодательство, 1934. — 47 с.: ил.
  • Калинин М. И. О революционной законности. — М.: Сов. законодательство, 1934. — 27 с.: ил.
  • Калинин М. И. Речи на XVII съезде ВКП(б). — М.: Сов. законодательство, 1934. — 31 с.: ил.
  • Калинин М. И. Статьи и речи. 1919—1935. — М.: Партиздат, 1936. — 463 с.: портр.
  • Калинин М. И. Положение о выборах в Верховный совет Союза СССР и задачи Советов. — М.: Партиздат, 1937. — 13 с.: портр.
  • Калинин М. И. Статьи и речи. От VII к VIII съезду Советов СССР. — М.: Партиздат, 1937. — 299 с.: портр.
  • Калинин М. И. О проекте конституции РСФСР : Доклад на чрезвычайном XVII Всероссийском съезде советов 15 января 1937 г. — М.: Партиздат, 1938. — 29 с.
  • Калинин М. И. О международном положении: Доклад на собрании агитаторов, пропагандистов и беседчиков Ленинского района г. Москвы 26 апреля 1938 г. — М.: Полит. литература, 1938. — 32 с.
  • Калинин М. И. Статьи и речи. 1936—1937. — М.: Партиздат, 1938. — 176 с.: портр.
  • Калинин М. И. Речь на XVIII съезде ВКП(б) 16 марта 1939 г. — Л.: Госполитиздат, 1939. — 13 с.: портр.
  • Калинин М. И. О задачах советской интеллигенции. — М.: Госполитиздат, 1939. — 67 с.
  • Калинин М. И. О моральном облике нашего народа. — М.: Госполитиздат, 1947. — 47 с.
  • Калинин М. И. О моральном облике нашего народа. — М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1947. — 43 с.
  • Калинин М. И. О коммунистическом воспитании. — М.: Политиздат, 1940. — 22 с.
    • Калинин М. И. О коммунистическом воспитании: Избранные речи и статьи. — М.: Мол. гвардия, 1947. — 271 с.: портр. То же — М.: Мол. гвардия, 1956. — 382 с.: портр. То же — М.: Мол. гвардия, 1958. — 463 с.: ил.
    • Калинин М. И. О коммунистическом воспитании и обучении: Сборник статей и речей. 1924—1945 гг. — М.; Л.: Академия пед. наук РСФСР, 1948. — 232 с.: портр.
  • Калинин М. И. О воспитании и обучении: Избранные статьи и речи / [Подгот. канд. пед. наук Н. И. Болдырев]. — М.: Учпедгиз, 1957. — 344 с.: портр.
  • Калинин М. И. О коммунистическом воспитании и воинском долге: Сборник статей и речей. — М.: Воениздат, 1958. — 622 с.: портр. То же — М.: Воениздат, 1967.
  • Калинин М. И. О политической агитации. — М.: Госполитиздат, 1948. — 51 с.
  • Калинин М. И. Славный путь Комсомола: Сборник. — М.: Мол. гвардия, 1946. — 107 с.: портр.
  • Калинин М. И. Статьи и речи о коммунистическом воспитании. 1925—1945 гг. — М.: Учпедгиз, 1951. — 205 с.: портр.
  • Калинин М. И. Об искусстве и литературе: Статьи, речи, беседы / Подгот. текста, вступит. статья и примеч. И. Эвентова. — М.: Гослитиздат, 1957. — 300 с.: портр.
  • Калинин М. И. О профсоюзах. 1919—1945. — М.: Профиздат, 1958. — 397 с.: ил., портр.
  • Калинин М. И. О Советской Армии: Сборник статей и речей. — М.: Воениздат, 1958. — 112 с.: портр.
  • Калинин М. И. О корреспондентах и корреспонденциях. — М.: Политиздат, 1958.
  • Калинин М. И. Вопросы советского строительства. М.: Политиздат, 1958.
  • Калинин М. И. О социалистической законности. — М.: Известия, 1959. — 186 с.
  • Калинин М. И. Избранные произведения в 4-х тт. — М.: Госполитиздат, 1960.
  • Калинин М. И. О молодежи. Избранные речи и статьи. — М.: Молодая гвардия, 1969.
  • Калинин М. И. Статьи и речи (1941—1946). — М.: Политиздат, 1975. — 672 с.: ил., портр.
  • Калинин М. И. Избранные произведения. — М.: Политиздат, 1975, — 448 с., портрет, 16 с. илл. , 175 000 экз.
  • Калинин М. И. О молодежи: Избранные речи и статьи. — М.: Мол. гвардия, 1975. — 336 с.: ил., фотогр.
  • Калинин М. И. О воспитании советских воинов: Статьи, речи, докл. / [Сост. и авт. введ., канд. ист. наук М. В. Кабанов]. — М.: Воениздат, 1975. — 350 с.: портр.
  • Калинин М. И. О советском строительстве//Советское строительство, 1926

Напишите отзыв о статье "Калинин, Михаил Иванович"

Примечания

  1. Душенко К. В. Цитаты из русской истории. — М.: Эксмо, 2005. — С. 357.
  2. Сашонко В. Н. Калинин в Петербурге — Ленинграде. — Л.: Лениздат, 1977. — С. 14-15.
  3. Прилежаева М. П. С берегов Медведицы: повесть о детстве и юности М. И. Калинина. — М.: Детская литература, 1981.
  4. Сашонко В. Н. Калинин в Петербурге — Ленинграде. — Л.: Лениздат, 1977. — С. 170.
  5. Полное собрание сочинений, 5 изд., Т. 38, С. 224
  6. «После смерти Свердлова, в начале 1919 года, председателем был избран, по моей инициативе, М. И. Калинин», — писал Троцкий.
  7. Протокол заседания пленума ЦК РКП(б) 25.03.1919 // Известия ЦК КПСС. — 1989. — № 12. — С. 133.
  8. [statehistory.ru/1151/Vsesoyuznyy-starosta-M-I--Kalinin---radetel-za-unizhennykh-i-oskorblyennykh/ Всесоюзный староста М. И. Калинин — радетель за униженных и оскорблённых]
  9. Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. — М..: РОССПЭН, 2012. — С. 159.
  10. [www.tvernews.ru/news/8986.html Новые факты в истории переименования Твери в Калинин]
  11. [hrono.ru/biograf/bio_k/kalinin_mi.php Михаил Иванович Калинин на сайте «Хронос»]
  12. Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и установление сталинской диктатуры. — М..: РОССПЭН, 2012. — С. 31.
  13. Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. — М..: РОССПЭН, 2012. — С. 52.
  14. [stalin.memo.ru/images/1934.htm Постановление ЦИК и СНК СССР 1 декабря 1934 года]
  15. [www.autopsy.ru/kalinin-mixail-ivanovich/ М. И. Калинин]
  16. [www.knowbysight.info/KKK/00252.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
  17. [fias.nalog.ru/Public/SearchPage.aspx? SearchState=2 Федеральная информационная адресная система]
  18. [www.russianstamps.ru/proofs/1935_kalinin_photoessays.html Почтовые марки СССР. Филателия. 1935 год. 60 лет со дня рождения М. И. Калинина.]
  19. Сашонко В. Н. Калинин в Петербурге — Ленинграде. Л.: Лениздат, 1977. С. 15.
  20. [www.citywalls.ru/house9693.html Дом А. М. Ушакова]
  21. [www.citywalls.ru/house25530.html Сайт Citywalls.ru: Петергофское шоссе, 38]
  22. 1 2 Сашонко В. Н. Калинин в Петербурге — Ленинграде. Л.: Лениздат, 1977. С. 112—113
  23. [www.citywalls.ru/house25527.html Сайт Citywalls.ru: Дача Калинина — Арктическая, 46]
  24. [www.citywalls.ru/house17006.html Деревянный жилой дом, ошибочно именуемый «Дачей Калинина»] CityWalls Архитектурный сайт Санкт-Петербурга

Литература

  • Успенский В. Д. Первый президент: Повесть о Михаиле Калинине. — М.: Политиздат. Пламенные революционеры, 1975. — 446 с, ил. 2-е изд. вышло под загл. «Всесоюзный староста». — 1979. — 412 с.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9101 Калинин, Михаил Иванович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.hrono.info/biograf/kalinin.html Сайт «Хронос»]
  • [www.bg-znanie.ru/print.php?nid=9411 Сайт «БГ-Знание. РУ»]
  • Послушать [boomp3.com/listen/bz66aa5wf_j/калинин-речь-о-кризисе-капитализма речь Калинина о кризисе капитализма]

Отрывок, характеризующий Калинин, Михаил Иванович

Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.