Михаил Сорокоум

Михаил Сорокоум — боярин Ивана I Калиты.

Происхождение

Происхождение Михаила Сорокоума до сих пор точно не установлено. В «Государевом родословце» и «Бархатной книге» о его происхождении ничего не сказано, только в роде Белеутовых, родственному роду Сорокоумовых-Глебовых (потомков Михаила), есть указание на то, что он ведёт происхождение от Редеди — легендарного касожского князя, которого в 1022 году в поединке убил черниговский князь Мстислав Владимирович.

Однако существовали частные родословцы, которые были поданы в XVII веке для составления родословной книги, а также разрядные книги, которые помогли установить, что три рода — Белеутовы, Сорокоумовы-Глебовы и Добрынские — произошли от единого родоначальника. Их условно объединяют в род Редегиных (или Редедичей).

Родословная легенда о происхождении рода от касожского князя считается хронологически несостоятельной, поскольку приведенные родословные от Романа, сына Редеди, до Константина Добрынского, родоначальника Добрынских, и Андрея Одинца, родоначальника Белеутовых, живших во второй половине XIV века, всего пять поколений, тогда как их должно было бы быть не менее десяти-двенадцати.

Не совсем ясно и происхождение Михаила. В росписях, поданных в конце XVI века Гусевыми и Бирдюкиными-Зайцевыми, указано, что Михаил Сорокоум был сыном Юрия Васильевича, внука Романа Редегина. Однако существуют и другие росписи. Так в родословце из собрания И. Д. Беляева Н. П. Лихачев нашел другую версию происхождения Редегиных, которую он считал более древней — возможно той, которые Сорокоумовы подали в середине XVI века при составлении Государева Родословца. Род там выводился тоже от Редеги, но несколько иначе. В этой версии отцом Михаила Сорокоума показан Яков Иванович, сын Сююндюка (в крещении Ивана Чеменки), внука Редеди.

Биография

О самом Михаиле неизвестно ничего. Он упоминается только в родословных, в которых показан боярином великого князя Ивана I Даниловича Калиты.

Потомки

В разных родословных указано разное количество детей. По Родословным Гусевых и Бирдюкиных-Зайцевых, у Михаила было 2 сына: Яков Сорока и Глеб. В родословце из собрания Беляева Яков Сорока отсутствует, а его дети показаны сыновьями и внуками Глеба.

Михаил Сорокоум считается прародителем многих дворянских фамилий: Глебовых, Бобровых, Буруновых, Кокошкиных, Лаптевых, Лупандиных, Чевкиных, Колтовских, Лопухиных и Ушаковых.

Литература

• Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. — М.: Наука, 1969. — 584 с. — 4500 экз.
• Зимин А. А.. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. — М.: Наука, 1988. — 350 с. — 16 000 экз. — ISBN 5-02-009407-2.

Ссылки

• [www.genealogia.ru/projects/barhat/32.htm Родъ Глебовыхъ отъ Сорокоума]. Бархатная книга. Проверено 5 августа 2010.

Отрывок, характеризующий Михаил Сорокоум

После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.