Михайловский район (Новосибирская область)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входил в |
Новониколаевская губерния, Сибирский край, Западно-Сибирский край, Новосибирская область |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1924-1963 |
Михайловский район — административно-территориальная единица в составе Новониколаевской губернии, Сибирского и Западно-Сибирского краёв и Новосибирской области РСФСР, существовавшая в 1924—1963 годах.
Михайловский район был образован 12 сентября 1924 года в составе Каинского уезда Новониколаевской губернии. Центром района было назначено село Михайловское. В 1926 году центр района был перенесён в Чумаково, но позднее снова возвращён в Михайловское.
9 декабря 1925 года район вошёл в состав Барабинского округа Сибирского края.
В 1930 году район перешёл в подчинение Западно-Сибирского края.
28 сентября 1937 года Михайловский район был отнесён к Новосибирской области.
В 1939 году центр района был вторично перенесён в село Чумаково.
В 1945 году в район входили 16 сельсоветов: Александровский, Андреевский, Ачеканский, Балманский, Владимировский, Дуплинский, Зоновский, Иткульский, Крещенский, Кульчинский, Михайловский, Ново-Дубровский, Ревунский, Урманский, Черномысинский, Чумаковский.
1 февраля 1963 года Михайловский район был упразднён, а его территория разделена между Каргатским и Куйбышевским районами[1].
Напишите отзыв о статье "Михайловский район (Новосибирская область)"
Примечания
- ↑ Административно-территориальное деление Сибири / Астраханцева И. Ф., Дудоладов А. А., Тимошенко М. И.. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1966. — 220 с. — 2000 экз.
Отрывок, характеризующий Михайловский район (Новосибирская область)
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
