Михайловское (усадьба Пушкиных)

Усадьба
Михайловское
Михайловское. Дом-музей А.С.Пушкина
Страна	Россия
Местоположение	городское поселение Пушкиногорье Пушкиногорского района Псковской области
Дата основания	1742
Статус	Объект культурного наследия РФ № 6010293000
Сайт	[pushkin.ellink.ru/autumn/autumn.asp Официальный сайт]

Миха́йловское — дворянское имение в Псковской области. Известно с XVIII века, как часть владений царской семьи  — Михайловская губа. Предположительно название происходит от находившегося на расположенной поблизости Савкиной Горке «Михайловского монастыря с Городища».

История

В 1742 году имение было пожаловано императрицей Елизаветой Петровной прадеду Пушкина — Абраму Ганнибалу.

С 1781 года, после смерти А. Ганнибала перешло в наследство деду А. С. Пушкина — Осипу Абрамовичу Ганнибалу, в качестве деревни Устье Опочецкого уезда Псковской губернии. О. А. Ганнибал обустроил усадьбу, переименовав её в Михайловское. Он построил барский дом, устроил парк.

С 1818 года Михайловское принадлежало матери Пушкина Надежде Осиповне. Впервые Пушкин посетил Михайловское в 1817 году, затем в 1819 году. С августа 1824 года по сентябрь 1826 Пушкин проживал здесь в ссылке. Затем поэт посещал имение ещё четыре раза — в ноябре-декабре 1826 года, в 1827, 1835 и апреле 1836 года, когда приезжал хоронить в Святогорском монастыре свою мать. С 1836 года усадьба перешла в собственность А. С. Пушкина. А с 1837 года, после смерти поэта, принадлежит детям Пушкина — Александру, Григорию, Марии и Наталии. До 1866 года в усадьбе никто постоянно не жил и она пришла в упадок.

Журналист Д. И. Мацкевич в 1848 году описывал состояние усадьбы

Где были спальня и кабинет Пушкина теперь тут ветхость и запустение: сгнившие полы, отвалившаяся со стен штукатурка, потолки, в иных комнатах провалившиеся, а в других угрожающие ежеминутным падением… Везде гений разрушения положил сокрушительный след свой. Я поспешил во двор, на чистый воздух, чтоб удалить от себя это морозящее чувство, обветшалости и дикой пустоту в тех самых местах, где билось сердце, улыбались уста, раздавались приветливые звуки задушевной речи. Вам хотелось бы унести на память хоть цветок, но вы напрасно станете искать его: все кругом окружено ковылем, да бурьяном

С 1866 в усадьбе проживал младший сын поэта Григорий Александрович Пушкин. Он полностью перестроил усадьбу, сломав старые ветхие строения. В 1899 году имение было выкуплено казной и передано в ведение псковского дворянства. В 1911 в усадьбе была открыта колония для престарелых литераторов. В 1908 году имение горело, 23 июля 1908 года во время пожара дом сгорел полностью. Остались неповрёжденными некоторые пристройки к дому. Усадьба была реставрирована год спустя по проекту архитектора В. А. Щуко. Имение было разграблено и частично сожжено крестьянами в феврале 1918 года.

В 1921 году было восстановлено и в 1922 году объявлено музеем-заповедником.

В 2013 году было объявлено объектом культурного наследия федерального значения.

Достопримечательности

Главными достопримечательностями Михайловского являются — дом поэта с музейной экспозицией, представляющей предполагаемые интерьеры времен Пушкина; домик няни Пушкина — Арины Родионовны, фруктовый сад и парк с декоративными прудами, мостиками и аллеями, наиболее известной из которых является аллея А. П. Керн.

Ныне Михайловское — музей-усадьба, с 1922 года входит в состав музея-заповедника А. С. Пушкина.

Литература

• Бозырев В. С. По Пушкинскому заповеднику. — Изд. 5-е. — М.: Профиздат, 1977. — 160, [32] с. — 50 000 экз.

Ссылки

• [pushkin.ellink.ru/reserve/res1.asp Музей-усадьба «Михайловское» на сайте Государственного музея-заповедника А. С. Пушкина]
• [pgory.ru/ Последние новости Пушкинских Гор]
• Достопримечательности Псковской области. Л., Лениздат, 1977. С.173-174
• Музей-заповедник А. С. Пушкина. Фотопутеводитель. Москва, Издательство «Планета», 1982. С.99-101

Отрывок, характеризующий Михайловское (усадьба Пушкиных)

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.