Михайлов, Евгений Эдуардович

Евгений Эдуардович Михайлов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Управляющий делами Совета министров ДНР
29 июля 2014 года — 4 ноября 2014 года
Предшественник:	Борис Литвинов
Преемник:	Наталья Кучмистая (и.о.)
губернатор Псковской области
4 декабря 1996 года — 17 декабря 2004 года
Предшественник:	Владислав Николаевич Туманов
Преемник:	Михаил Варфоломеевич Кузнецов
Рождение:	17 марта 1963(1963-03-17) (61 год) Архангельск, РСФСР, СССР
Партия:	КПСС (1988—1991) ЛДПР (1993—1999) Единство (2000-2001) Единая Россия (с 2001)
Образование:	Московский государственный университет
Профессия:	историк
Награды:

Евгений Эдуардович Михайлов (р. 1963) — помощник Руководителя Администрации Президента Российской Федерации, губернатор Псковской области с 1996 по 2004 год.

Биография

Родился 17 марта 1963 года в Архангельске. Своего отца (капитана одного из судов Архангельского пароходства) никогда не видел.

Образование

Окончил строительный техникум в городе Великие Луки Псковской области в 1982 году с отличием, исторический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова в 1991 году, аспирантуру по кафедре истории России исторического факультета МГУ в 1996 году.

Трудовая деятельность

Трудовую деятельность начал бетонщиком, работал на Великолукском заводе электротехнического фарфора. Прошел срочную службу в СА с 1982 по 1984 год.

С 1984 по 1986 год — старший техник архитектурно-строительного отдела института «Псковгражданпроект».

Политическая деятельность

С 1988 по 1991 год состоял в КПСС.

В 1990 году выиграл выборы по округу №83 в Московский городской Совет, примыкал к депутатскому блоку "Демократическая Россия", позже состоял в оппозиции группе Попова – Лужкова. Был избран ответственным секретарем комиссии по бюджетно-финансовой политике, также состоял в комиссии по делам молодёжи.

В мае 1993 года вступил в ЛДПР, с ноября 1993 года был заместителем главного редактора газеты «Правда Жириновского».

В декабре 1993 года был избран депутатом Государственной Думы первого созыва по Псковскому одномандатному округу, входил во фракцию ЛДПР, являлся членом Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам. В декабре 1995 года был избран депутатом Государственной Думы второго созыва (по списку ЛДПР), являлся членом фракции ЛДПР, входил в состав Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам.

Был совместно с депутатом Алексеем Митрофановым соавтором принятого 23 декабря 1994 года Постановления Государственной Думы о совместном заседании Государственной Думы с Верховным Советом Республики Белоруссия, которое было первым официальным документом, направленным на восстановление единого государства.

Осенью 1996 года был инициатором запроса группы депутатов Госдумы в Конституционный Суд Российской Федерации о проверке конституционности Хасавюртовских соглашений, подписанных 31 августа 1996 года. В результате соглашения были признаны не имеющей юридической силы политической декларацией.

В 1996 году баллотировался на пост губернатора Псковской области. В первом туре выборов 20 октября занял второе место (22,71 % голосов), уступив действовавшему губернатору Владиславу Туманову (30,92 % голосов). Во втором туре 3 ноября был избран губернатором, набрав 56,46 % голосов (В.Туманов — 36,89 %). Михайлов стал первым губернатором в истории России от ЛДПР. С 1996 года по должности губернатора входил в Совет Федерации, был членом Комитета по бюджету, налоговой политике, финансовому, валютному и таможенному регулированию, банковской деятельности.

В 1999 году вышел из ЛДПР. В сентябре 2000 года был избран председателем политсовета Псковской региональной организации партии «Единство».

В марте 2000 года был первым официальным лицом, признавшим гибель 6-й роты 104-го парашютно-десантного полка и погибших ранее бойцов спецназа 2 бригады.

12 ноября 2000 года был переизбран губернатором на второй срок, набрав на выборах 29 % голосов избирателей, участвовавших в голосовании. Успешному переизбранию помогла смена политической ориентации (переход из ЛДПР в Единство).

На выборах 2004 году являлся фаворитом. В первом туре губернаторских выборов, состоявшемся 14 ноября, занял первое место, набрав 29,71 % голосов избирателей, принявших участие в голосовании (его основной конкурент Михаил Кузнецов получил поддержку 18,34 % избирателей). На повторных выборах 5 декабря 2004 года набрал 41,4 % голосов и уступил победу Михаилу Кузнецову, набравшему 48,83 %.

Март 2006 года – июль 2012 года – помощник Руководителя Администрации Президента Российской Федерации.

С июля 2013 года избран Генеральным директором ОАО «Научно-исследовательского центра «Строительство», проработал на этой должности до изменения подведомственности организации в декабре 2013 года.

29 июля 2014 года назначен на должность Министра Совета Министров — Управляющего делами Совета министров непризнанной Донецкой Народной Республики. Обеспечивал деятельность Совета Министров, в том числе занимался подготовкой проектов нормативных актов. Проработал на своем посту до ноября 2014 года.

В декабре 2014 года Евгений Михайлов был включен в санкционный список Евросоюза, Канады и Швейцарии.

До марта 2016 года являлся членом партии «Единая Россия».

Награды

• Орден Почёта (20 ноября 2003 года) — за большой вклад в социально-экономическое развитие области
• Медаль Пушкина (7 мая 2001 года) — за многолетнюю плодотворную деятельность в области культуры и искусства, большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами.
• Почётная грамота Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации
• Национальная общественная премия имени Петра Великого (2001 год)

Семья

Женат, имеет троих сыновей.

Ссылки

• [mikhailove.livejournal.com/ mikhailove] — Евгений Михайлов в «Живом Журнале»
• [www.politpskov.com/ ПолитпсковЪ] — независимое псковское интернет-издание, в котором представлена также позиция Евгения Михайлова

Отрывок, характеризующий Михайлов, Евгений Эдуардович

– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.