Ковач, Михал

Михал Ковач словацк. Michal Kováč<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Словакии
2 марта 1993 года — 2 марта 1998 года
Предшественник:	должность учреждена Владимир Мечьяр (и.о.)
Преемник:	Рудольф Шустер
Председатель Федерального собрания Чехословакии
25 июня — 31 декабря 1992 года
Предшественник:	Александр Дубчек
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	5 августа 1930(1930-08-05) Любиша, Чехословакия
Смерть:	5 октября 2016(2016-10-05) (86 лет)
Супруга:	Эмилия Ковачева
Дети:	сыновья Михал и Юрай
Награды:

Михал Ковач (словацк. Michal Kováč; 5 августа 1930 года, Любиша, Чехословакия — 5 октября 2016) — словацкий политический и государственный деятель, первый президент Словакии с 2 марта 1993 года до 2 марта 1998 года, последний председатель Федерального собрания Чехословакии с 25 июня по 31 декабря 1992 года.

Биография

Михал Ковач закончил Братиславский университет экономики и работал в Государственном Чехословацком банке и других банках, в 1960-е годы — в Лондоне и на Кубе. Во время и после бархатной революции с 12 декабря 1989 до 17 мая 1991 был министром финансов Словацкой республики. В начале 1991 он стал одним из учредителей и вице-председателем партии Движение за демократическую Словакию. Ещё в 1990 будучи избран депутатом Федерального собрания Чехословакии, он 25 июня 1992 стал её последнием председателем и сыграл важную роль в разделе Чехословакии.

В феврале 1993 Национальный совет Словакии избрал Ковача, кандидата от ДЗДС, бывшей крупнейшей парламентской силой, первым президентом Словакии. Довольно быстро Ковач стал резко критиковать политику своего однопартийца премьер-министра Владимира Мечьяра и принял деятельное участие в создании в начале 1994 правительства Йозефа Моравчика, продержавшегося только до выборов осенью того же года. В итоге в 1995 Ковач был официально исключён из ДЗДС. Завершение его полномочий в 1998 вызвало продолжавшийся больше года политический кризис, вызванный неспособностью парламента избрать президента, который закончился проведением в 1999 первых прямых президентских выборов, окончившихся победой Рудольфа Шустера, на которых Ковач снял свою кандидатуру перед самым голосованием, и получил около 5000 голосов. После этих событий он прекратил деятельное участие в политической жизни.

Награды

• Орден Андрея Глинки I класса.
• Крест Прибины I класса.
• Крест Милана Растислава Штефаника 1 класса.
• Крест Прибины 1 класса.

Отрывок, характеризующий Ковач, Михал

– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.