Михельсон, Владимир Александрович

Владимир Александрович Михельсон
Дата рождения:	18 (30) июня 1860(1860-06-30)
Место рождения:	Тульчин, Подольская губерния Российская империя
Дата смерти:	27 февраля 1927(1927-02-27) (66 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	физика, геофизика
Место работы:	МГУ
Альма-матер:	МГУ
Научный руководитель:	Столетов А.Г.

Влади́мир Алекса́ндрович Михельсо́н (18 [30] июня 1860, Тульчин Подольской губернии (ныне Винницкой обл. Украины) — 27 февраля 1927, Москва) — российский и советский физик и геофизик, метеоролог, один из основоположников отечественной актинометрии, профессор. Ученик А. Г. Столетова

Биография

Его отец, Александр Михайлович Михельсон (1825—1875), коллежский советник, гражданский инженер департамента земледелия и сельской промышленности умер, оставив жену, Марию Антуанету Федоровну, с пятью несовершеннолетними детьми — старшие: Владимир и Лев. Оба в 1878 году окончили частную гимназию Креймана в Москве.

Владимир поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения. Однако очень скоро он перешёл в Московский университет, где на юридическом факультете начал обучаться его брат Лев. В. А. Михельсон, по окончании курса на физико-математическом факультете московского университета в 1883 году, был оставлен при нём, а в 1886 году зачислен приват-доцентом. В 1887 году был командирован за границу. Получив степень доктора физики в 1894 году, назначен профессором московского сельскохозяйственного института по кафедре физики и метеорологии. В 1895—1897 годах Михельсон организовал «Среднерусскую сельскохозяйственно-метеорологическую сеть», но в 1898 году из-за невыделения обещанных средств от ведения её отказался. С 1895 году он редактировал «Наблюдения Метеорологической Обсерватории Московского Сельскохозяйственного Института».

Михельсон первым применил методы статистической физики для определения функции распределения энергии в спектре излучения абсолютно чёрного тела. Обобщил эффект Доплера на случай, когда свет проходит через среду с изменяющимся показателем преломления. Установил зависимость скорости распространения волны горения от состава горючей газовой смеси (детонация и дефлаграция). Заложил основы теории взрывного горения и развил теорию горения газовой смеси в горелке Бунзена. Михельсон — один из основоположников отечественной актинометрии. Создал ряд актинометрических приборов (ледяной пиргелиометр, биметаллический актинометр и др.). Занимался также вопросами применения метеорологии в сельском хозяйстве.

Сочинения

• «Опыт теоретического объяснения распределения энергии в спектре твердого тела» (СПб., Париж и Лондон, 1887);
• «О нормальной скорости воспламенения гремучих газовых смесей» (M., 1890, диссертация);
• «О многообразии механических теорий физических явлений» (СПб., 1891);
• «О применении ледяного калориметра в актинометрии» (СПб., 1894);
• «Физика перед судом прошедшего и перед запросами будущего» (М. и Варшава, 1901);
• «Очерки по спектральному анализу» (Варшава, 1901);
• «Обзор новейших исследований по термодинамике лучистой энергии» (СПб., 1902).

Литература

• Русаков В. П. Владимир Александрович Михельсон: научная и педагогическая деятельность. // Исследования по истории физики и механики.2004. М.: Наука, 2005.- С.71-110. ISBN 5-02-033451-0
• Храмов Ю. А. Михельсон Владимир Александрович // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 190. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Ссылки

• Михельсон, Владимир Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.meteo.timacad.ru/main.htm Метеорологическая обсерватория имени В.А. Михельсона]
• [nplit.ru/books/item/f00/s00/z0000004/st046.shtml Открытие квантов]

Отрывок, характеризующий Михельсон, Владимир Александрович

Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]