Михиевич, Лев Николаевич

Лев Николаевич Михиевич
Место рождения	дер. Речки, Игуменский уезд, Минская губерния, Белорусская ССР
Место смерти	Ленинград, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1940—1945, 1947—1957
Звание
Часть	731-й стрелковый полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Лев Никола́евич Михие́вич (15 июня 1920, дер. Речки, Минская губерния — 29 апреля 1989, Ленинград) — участник Великой Отечественной войны, помощник командира сапёрного взвода 731-го стрелкового полка 205-й стрелковой дивизии, старшина.

Биография

Родился 15 июня 1920 года в деревне Речки (ныне — Червенского района Минской области Белоруссии в крестьянской семье. Белорус. Образование среднее. Работал слесарем на судоверфи в Мурманске.

В Красной Армии с 1940 года. В боях Великой Отечественной войны с июля 1941 года. Член ВКП(б) с 1943 года. Сражался с вражескими оккупантами на Северном, Карельском, Волховском, 2-м Белорусском фронтах. Участвовал в героической обороне полуострова Рыбачий.

Помощник командира сапёрного взвода 731-го стрелкового полка старший сержант Лев Михиевич с воинами-сапёрами в боях на кестеньгском направлении в период с июня 1943 года по февраль 1944 года создавал минные поля, которые надолго задерживали продвижение противника, обучил сапёрному делу свыше ста бойцов.

17 февраля 1944 года с отделением сапёров проделал шесть проходов в проволочных заграждениях и минных полях неприятеля, лично обезвредил большое количество вражеских мин. Приказом по 31-му стрелковому корпусу от 18 июня 1944 года № 20 за мужество и отвагу проявленные в боях старший сержант Михиевич Лев Николаевич награждён орденом Славы 3-й степени.

Помощник командира сапёрного взвода 731-го стрелкового полка старшина Лев Михиевич в период с 24 по 26 июня 1944 года у карельского посёлка Кестеньга произвёл инженерную разведку, проделал проход в заграждениях противника. Приказом по 19-й армии от 22 февраля 1945 года № 049 за мужество и отвагу проявленные в боях старшина Михиевич Лев Николаевич награждён орденом Славы 2-й степени.

Помощник командира сапёрного взвода 731-го стрелкового полка старшина Лев Михиевич в период с 13 по 19 марта 1945 года несколько раз отличился в боях за города Данциг и Гдыня: лично уничтожил один вражеский танк, три бронетранспортёра, взорвал мост. 17 марта 1945 года близ Гдыни старшина Михиевич вынес из горящей самоходной артиллерийской установки раненого офицера и около часа отбивал атаки неприятеля. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками старшина Михиевич Лев Николаевич награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.

После войны Л. Н. Михиевич демобилизован. Работал партийным организатором Ляденской МТС Червенского района Минской области Белоруссии.

В 1947 году младший лейтенант запаса Л. Н. Михиевич вновь призван в армию; в 1957 году в звании лейтенанта уволен в запас. Жил в городе-герое Ленинграде.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10257 Лев Николаевич Михиевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 22 августа 2014.

Литература

• Андреев Г. И., Вакуров И. Д. Солдатская слава. — М., 1971. — Кн. 3.
• Долготович Б. Д. Кавалеры ордена Славы. — Минск, 2006.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Навечно в сердце народном. — 3-е изд., доп. и испр. — Минск, 1984.

Отрывок, характеризующий Михиевич, Лев Николаевич

В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.