Михневич, Владимир Осипович

Влади́мир О́сипович Михневич (псевдоним — Коломенский Кандид; 1841, Киевская губерния — 1899, Санкт-Петербург) — русский журналист, публицист, писатель, историк быта, краевед.

Биография

Родился в дворянской семье Киевской губернии. Учился в киевской и Нежинской гимназии. В 1861—64 учился на историко-филологическом факультете в Киевском университете (курса не кончил). Переехав в 1860-х годах в Петербург, стал сотрудничать в разных изданиях, по преимуществу в «Будильнике» Степанова. С 1865 сотрудничал в газете «Петербургский листок» и журнале «Заноза». В 1869 издал книгу «Романы кухарки и камелии: рассказы из петербургской жизни», в которой описал быт и нравы различных сословий. В начале 1870-х гг. был воскресным фельетонистом «Сына Отечества», в 1876 г. писал фельетоны в «Голосе», а с 1877 г. состоял одним из главных сотрудников «Новостей», где ему создали популярность воскресные фельетоны, театральные рецензии, небольшие рассказы и другие статьи, подписанные псевдонимом Коломенский Кандид. Часть этих газетных статей вошла в сборники: «Литературный мир. Поддонки» (Санкт-Петербург, 1869), «Всего понемножку» (1875), «В петербургском омуте» (1879), «Мы, вы, они, он» (1879), «Романы кухарки и камелии» (1880), «Картинки петербургской жизни» (1884), «Петербургское лето» (1887), «Барышни и барыни» (1889) и «Москвичка» (1891).

В 1874 году выпустил историко-статистический путеводитель «Петербург весь на ладони». (в т. 1 - историческое описание Петербурга с момента его основания, в т. 2 - сведения о составе населения, его занятиях и др.) Из путевых писем Михневича составились сборники «Варшава и варшавяне» (1881) и «Черные дни» (1892) — описание поездки в голодающие губернии. Корреспонденции, вошедшие в «Черные дни», были первым систематическим описанием разразившегося бедствия. Из небольших шуточных статеек о современных деятелях составился фельетонный словарь «Наши знакомые» (1884). Занимаясь русской историей XVIII века, а также историей русской литературы, напечатал ряд популярно-исторических очерков в «Историческом Вестнике», «Наблюдателе» и других. Отдельно в 1879 — 86 гг. опубликовал сборники «Исторические этюды русской жизни». (т. 1-3, в последнем томе — "Язвы Петербурга" — дал картину нравов различных групп населения Петербурга в 1860 — 70-х гг.)

К историческим работам Михневича относятся ещё «Любимцы. Хроника одного исторического семейства (Скавронские)» (1885), «Русские женщины» (1896) и ряд народных чтений: «Смутное время» и другие, вышедших в 1873—1875 годы. С большой тщательностью им изданы сочинения Павла Якушкина (1884).

Похоронен в западной части некрополя «Литераторские мостки» Волковского кладбища в Санкт-Петербурге.

В начале XX века в Петербурге на набережной реки Карповки, № 17-19 (Петроградская сторона) находилось общежитие для малообеспеченных писателей. Эти дома принадлежали Михневичу, который завещал их Литературному фонду. Один из пунктов завещания, составленного в 1891 г., гласил:

«Я желал бы, чтобы завещанный мною в собственность „Общества Литературного фонда“ капитал был обращен на устройство в С.-Петербурге общежития для нуждающихся литераторов, впавших в инвалидность.»

О книжном собрании Михневича имеется следующее свидетельство:

«Что касается библиотеки, завещанной Русскому литературному обществу, то в настоящее время она уже приведена в полный порядок, ей сделан обстоятельный каталог, и семь шкафов, очень изящных и ценных, совершенно подготовлены к передаче согласно духовному завещанию. Ценность библиотеки по поверхностной оценке букинистов определена за 1246 входящих в неё №№ изданий около 4 тысяч рублей»

Библиография

• Литературный мир. Поддонки (сатирические очерки). — Санкт-Петербург: Тип. М. О. Эттингера, 1869. — 151 с.
• Князь Михаил Тверской и татарский погром (Историч. очерк). — Санкт-Петербург: тип. К. Н. Плотникова, 1873
• Смутное время: Рассказы из истории. — Санкт-Петербург: тип. К. Н. Плотникова, 1874. — 64 с.
• Петербург весь на ладони: С планом Петербурга, его панорамой с птичьего полета, 22 карт. и с приб. календаря. — Санкт-Петербург: тип. К. Н. Плотникова, 1874. — 554 с. (совр. переизд.: «Центрполиграф», 2003)
• Всего понемножку. Фельетонно-юмористические наброски (сценки, рассказы, очерки, повестушки, путевые заметки, были и небылицы в трех сериях). — Санкт-Петербург: Тип. Р. Голике, 1875. — 394 с.
• Пятнадцатилетие газеты «Голос»: 1863—1877. — Санкт-Петербург: изд. ред. газ. А. А. Краевского, 1878. — 278 с.
• В петербургском омуте: роман-фельетон из времен войны 1877 года. — Санкт-Петербург: тип. Ф. С. Сущинского, 1879. — 419 с.
• Мы, вы, они, оне: Юморист. очерки и шаржи Вл. Михневича в 3-х сер. — Санкт-Петербург: тип. Ф. Сущинского, 1879
• Очерк истории музыки в России в культурно-общественном отношении. — Санкт-Петербург: тип. Ф. Сущинского, 1879. — 359 с.
• Романы, кухарки и камелии: рассказы из петербургской жизни. — Санкт-Петербург: изд. кн. скл. М. Николаева, 1881. — 269 с.
• Варшава и варшавяне: наблюдения и заметки. — Санкт-Петербург: тип. Ф. С. Сущинского, 1881. — 211 с.
• Картинки петербургской жизни. — Санкт-Петербург: тип. Ф. Сущинского, 1884. — 373 с.
• Наши знакомые : Фельетонный словарь современников : 1000 характеристик рус. гос. и обществ. деятелей, ученых, писателей, художников, коммерсантов, промышленников и пр. — Санкт-Петербург, 1884. — 283 с.
• Любимцы. Хроника одного исторического семейства (Скавронские). — Санкт-Петербург: тип. Ф.С. Сущинского, 1885
• Петербургское лето: фельетонные наброски. — Санкт-Петербург: тип. В.С. Балашева, 1887. — 350 с.
• Барышни и барыни: рассказы. — Санкт-Петербург: тип. и лит. В.А. Тиханова, 1889. — 337 с.
• Москвичка: роман-фельетон из петербургских нравов заграницей. — Санкт-Петербург: Калашниковск. тип. А. Трунова, 1891. — 393 с.
• Черные дни. Из поездки по шести губерниям, пострадавшим от неурожая, в конце 1891 года, наблюдения и заметки. — СПб.: Тип. газеты «Новости», 1892. — 290 с.
• Исторические очерки и рассказы, Объемы 1-2. — Тип. А. С. Суворина, 1900
• «Исторические этюды русской жизни. Том I»
• «Исторические этюды русской жизни. Том II» (1879) Тип. Ф. С. Сущинского
• «Исторические этюды русской жизни. Том III. Язвы Петербурга»
• Русская женщина XVIII столетия : Ист. этюды. — Киев-Харьков: Ф.А. Иогансон, 1895. — 402 с. (совр. переизд. М.: «Кучково поле», 2007)

Источники

• Михневич, Владимир Осипович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [encspb.ru/object/2804017463?lc=ru Михневич В.О. в Энциклопедии Санкт-Петербурга]

Отрывок, характеризующий Михневич, Владимир Осипович

Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.