Михновичи (Гомельская область)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Михновичи (белор. Міхнавічы) — деревня в Якимовичском сельсовете Калинковичского района Гомельской области Беларуси.
Содержание
География
Расположение
В 21 км на запад от Калинкович, 143 км от Гомеля. Железнодорожная станция Кацуры (на линии Гомель — Лунинец).
Транспортная сеть
Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Гомель — Лунинец. . Планировка состоит из 3 прямолинейных, параллельных между собой улиц меридиональной ориентации, пересекаемых 3 широтными улицами. К южной широтной улице с востока присоединяется дугообразная улица с переулком. Застройка двусторонняя деревянная усадебного типа.
История
По письменным источникам известна с XVI века как деревня в Минском воеводстве Великого княжества Литовского, шляхетская собственность. По сведениям 1567 года поместье Михновичи должно было выделять своих ополченцев для формирования вооруженных отрядов ВКЛ. Под 1568 год обозначена в материалах метрики короля Сигизмунда II Августа как селение в Мозырской волости.
После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. С начала XIX векадействовала церковь (до 1818 года была приходской). В 1834 году владение помещика Петровского. В 1876 году помещица Падгаецкая владела здесь 3550 десятинами земли и трактиром. Со сдачей в эксплуатацию в феврале 1886 года железной дороги Лунинец — Гомель начал действовать железнодорожный разъезд. Согласно переписи 1897 года действовали церковь, хлебозапасный магазин, трактир, железнодорожная остановка. В 1902 году построено здание и начала работать школа. Кроме земледелия жители деревни занимались разными промыслами, в том числе изготовлением корзин, кошелей и сетей для рыбной ловли. В 1908 году в Слобода-Скрыгаловской волости Мозырского уезда Минской губернии.
2 апреля 1929 года организован колхоз. С 1939 года центр Клинского, с 1 октября 1973 года Михновичского сельсовета Мозырского, с 3 июля 1939 года Калинковичского района Полесской, с 8 января 1934 года Гомельской областей. В 1930 году организован колхоз, работали паровая мельница (с 1926 года), круподёрка, кузница, стальмашня, начальная школа преобразована в 7-летнюю (в 1935 году 227 учеников). Во время Великой Отечественной войны оккупанты убили 60 жителей. В боях около деревни погибли 398 советских солдат (похоронены в братской могиле). 98 жителей погибли на фронте. Согласно переписи 1959 года в составе колхоза «Ленинская искра» (центр — деревня Якимовичи), размещались мельница, швейная мастерская, средняя школа, клуб, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, детский сад, отделение связи, 2 магазина.
До 31 октября 2006 года центр Михновичского сельсовета[1].
Население
Численность
- 2004 год — 164 хозяйства, 373 жителя.
Динамика
- 1795 год — 39 дворов.
- 1834 год — 247 жителей.
- 1850 год — 289 жителей.
- 1866 год — 90 дворов.
- 1897 год — 100 дворов, 662 жителя (согласно переписи).
- 1908 год — 122 двора, 851 житель.
- 1959 год — 780 жителей (согласно переписи).
- 2004 год — 164 хозяйства, 373 жителя.
Известные уроженцы
- А. Е. Клещёв — Герой Советского Союза, генерал-майор, партийный и государственный деятель.
См. также
Напишите отзыв о статье "Михновичи (Гомельская область)"
Примечания
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazaby/org114/basic/text0019.htm Решение Гомельского облсовета депутатов от 26 сентября 2006 г. № 295 «Об изменении административно-территориального устройства районов Гомельской области»]
Литература
- Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Михновичи (Гомельская область)
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
