Мицпе-Рамон
Город
Показать/скрыть карты
|
Мицпе́-Рамо́н (ивр. מצפה רמון) — населённый пункт в Израиле, расположенный в 150 км к северу от Эйлата и в 80 км к Югу от Беэр-Шевы возле кратера Рамон.
Климат пустынный, сухой, засушливый. Из-за высокого расположения (900 метров над уровнем моря), ночи в Мицпе-Рамон прохладные, зима относительно холодная, раз в несколько лет выпадает снег. Годовое количество осадков не превышает в среднем 100 мм.
Основан в 1951 году на месте лагеря для строительных рабочих, прокладывавших в этом месте шоссе. Подразумевалось, что жители будут использовать природные богатства кратера.
После вывода израильских баз с Синая в городе проживает много семей военнослужащих. В 1990-е годы в городе поселилось много репатриантов из СНГ.
В Мицпе-Рамон находится самая большая астрономическая обсерватория в Израиле (диаметр телескопа — 1 метр).
Естественный прирост населения — 0,0 %.
62,3 % учеников получают аттестат зрелости.
Средняя зарплата на 2007 год — 5 301 шекелей.
Напишите отзыв о статье "Мицпе-Рамон"
Ссылки
- [www.mitzpe-ramon.muni.il Официальный сайт местного совета]
|
Это заготовка статьи о населённом пункте Израиля. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
 |
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
| |||||||||||||||||||||
В последние годы в Мицпе Рамоне развивается туризм. Различные отели на любой вкус. Очень много интересных познавательных развлечений. В квартале Ладанного пути можно ознакомиться с творчеством местных художников. Тут же находиться EthnoCenter- частный музей созданный семьей Рахмиловых. Здесь можно увидеть как ткутся ковры в древнейшей технике кавказских и персидских ковров из местного материала ниток ручной работы бедуинок Негева. В галереи можно увидеть как антикварные ковры так и современные созданные мастером Рахмиловой Аленой.
Отрывок, характеризующий Мицпе-Рамон
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
