Мквава

Вождь Муквавинука Минигумба Мвамуинга (1855 — 19 июля 1898 года (в некоторых источника — 19 июня)), более известный как вождь Мквава, — вождь народа хехе в Германской Восточной Африке (в настоящее время материковая часть Танзании, Руанда, Бурунди и небольшая часть Мозамбика), который боролся против немецкой колонизации. Имя «Mkwawa» происходит от «Муквава», сокращённая форма Муквавинука, что означает «завоеватель многих земель».

Жизнь

Мквава родился в Лухоте и был сыном вождя Минигумбы, который умер в 1879 году.

В июле 1891 года германский комиссионер Эмиль фон Зелевски привёл батальон солдат (320 аскари с офицерами и носильщиками) для подавления сопротивления среди хехе. 17 августа они были атакованы армией Mквавы, насчитывавшей 3000 человек, около Лугало, которая, несмотря на наличие у солдат из вооружений только копий и нескольких ружей, быстро победила германские силы и убила Зелевски. Африканцы убили более 200 человек, захватили более 300 ружей и несколько пушек.

28 октября 1894 года немцы под командованием нового комиссионера, полковника барон Фридриха фон Шеле, атаковали силы Мквавы в крепости в Каленге. Хотя они взяли форт, Мкваве удалось скрыться. Впоследствии Мквава начал кампанию партизанской войны, атакуя германские силы до 1898 года, когда 19 июля он был окружён прорвавшимися в его убежище в результате предательства германскими солдатами и застрелился, чтобы не быть захваченным в плен.

Череп Мквавы

После его смерти германские солдаты отрубили у тела Мквавы голову. Череп был отправлен в Берлин и, вероятно, попал в музей Бремена. В 1918 году тогдашний британский администратор Германской Восточной Африки Байатт предложил своему правительству потребовать возвращения черепа в Танганьику, чтобы вознаградить народ хехе за их сотрудничество с британцами во время войны и для того, чтобы иметь символ, доказывающий местным жителям окончательный конец германской власти над ними. Возвращение черепа было предусмотрено в 1919 году Версальским договором.

Немцы оспаривали факт вывоза черепа из Восточной Африки, и британское правительство приняло их ответ о том, что местонахождение не удалось обнаружить.

Однако после Второй мировой войны губернатор Танганьики, сэр Эдвард Твининг, поднял этот вопрос ещё раз. После запроса, направленного музей Бремена, он посетил этот музей сам в 1953 году. Музей имел коллекцию в 2000 черепов, 84 из которых были привезены из бывшей Германской Восточной Африки. Он составил небольшой список тех черепов, измерения которых показывали результаты, аналогичные антропометрическим показателям оставшихся в живых родственников вождя Мквавы, и в результате отбора он взял лишь череп с пулевым отверстием, который определил как череп вождя Мквавы.

Череп был возвращён в Танганьику 9 июля 1954 года и в настоящее время находится в мемориальном музее Мквавы в Каленге, недалеко от города Иринга. В современной Танзании Мквава почитается как национальный герой.

Библиография

• Martin Baer, Olaf Schröter: Eine Kopfjagd. Deutsche in Ostafrika. Berlin 2001.
• Doebold, Holger: Schutztruppe Deutsch-Ostafrika.
• Iliffe, John: A modern history of Tanganyika. Cambridge 1979.
• Nigmann, Ernst: Die Wahehe: Ihre Geschichte, Kult-, Rechts-, Kriegs- u. Jagd-Gebräuche. Berlin: Mittler 1908.
• Nigmann, Ernst: Geschichte der Kaiserlichen Schutztruppe für Deutsch-Ostafrika. Berlin: Mittler 1911.
• Patera, Herbert: Der weiße Herr Ohnefurcht: das Leben des Schutztruppenhaupmanns Tom von Prince. Berlin 1939.
• Prince, Tom von: Gegen Araber und Wahehe: Erinnerungen aus meiner ostafrikanischen Leutnantszeit 1890—1895. Berlin 1914.
• Redmayne, Alison Hope: The Wahehe people of Tanganyika. Oxford 1965.
• Redmayne, Alison: The Hehe. Tanzania Before 1900.
• Small wars & insurgencies. London: Taylor & Francis, ISSN 1743-9558, Online-Resource.

Отрывок, характеризующий Мквава

– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.