Эмин, Мкртич

Мкртич Иоанес Эмин
Մկրտիչ Հովհաննես Էմին
арменист
Место рождения:	Новая Джульфа

Мкртич Эмин (Никита Осипович) (1815—1890) — известный арменист; тайный советник.

Биография

Родился в Персии в армянской семье. В 1839 году принял российское подданство.

В детстве жил в Индии; окончил «человеколюбивое училище» в Калькутте. В 1829—1834 годах учился в Лазаревском институте; затем — на нравственно-политическом отделении философского факультета Московского университета (1834—1838). В августе 1838 года был определён старшим учителем армянской словесности в Лазаревском институте; в мае 1844 года получил должность инспектора и вошёл в состав Совета института; с декабря 1848 года по июнь 1861 года состоял советником Правления. В период июль 1850 — январь 1866 годов был профессором армянской словесности Лазаревского института; с 1855 года — директор института. В марте 1866 года назначен директором училищ Владимирской губернии, а с июля 1870 года по август 1876 года был директором 5-й московской гимназии. Одновременно, с сентября 1871 года, исправлял должность главноначальствующего Лазаревского института и должность ординарного профессора армянской словесности в Специальных классах института. После смерти жены, в декабре 1881 года вышел в отставку.

В конце мая 1886 года «во внимание к ученым трудам и заслугам по армянской истории и словесности» был избран почётным членом московского университета.

Ещё студентом Мкртич Эмин начал перевод на русский язык «Истории русской литературы средних веков» А. Ф. Вильмена.

Ему принадлежит снабжённый обстоятельными комментариями русский перевод «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци (1858; 2 изд., 1896) и многих других исторических сочинений, а также ряд исследований, посвящённых прошлому Армении и её литературе:

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003567416#?page=2 Очерк религии языческих армян] (1864)
• Очерк истории армянской восточной церкви (1864)
• Вахáгн-Вишапакáх армянской мифологии есть Индра-Vritrahan Риг-Веды: Несколько страниц сравнит. мифологии (1873)
• Армянские надписи в Карсе, Ани и в окрестностях последнего / Перевод Н. О. Эмина (1881)
• Моисей Хоренский и древний эпос армянский (1881)
• Династический список хайкидов в истории Армении Моисея Хоренского и хронологическая их таблица у о. Михаила Чамчеана (1884

и др.

В 1896 году вышел сборник исследований и статей Эмина по армянской мифологии, археологии, истории и истории литературы (Вып. 2 «Этнографического фонда» Никиты Осиповича Эмина при Лазаревском институте восточных языков); в 1897 — переводы и статьи Н. О. Эмина по духовной армянской литературе (Вып. 3).

Член Парижского Азиатского общества (с 1851), Общества любителей русской словесности (с 1864), московского общества любителей духовного просвещения (с 1867), московского археологического общества, общества любителей естествознания и др.

См. также

• Арменистика

Литература

• Веселовский Ю. А.,. Эмин, Мкртич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. — С. 284—285. — 300 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.

Отрывок, характеризующий Эмин, Мкртич

– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…