Млавско-Эльбингская операция
| Млавско-Эльбингская операция | |||
| Основной конфликт: Вторая мировая война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа Красной армии | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Мла́вско-Э́льбингская опера́ция — наступательная операция советских войск во время Великой Отечественной войны, проведённая 14—26 января 1945 года с целью отсечь группу армий «Центр» от остальной части вермахта и захватить Эльбинг.
Предпосылки операции
К началу операции войска 2-го Белорусского фронта занимали рубеж Августовского канала, рек Бобра и Нарева[1]. Плацдармы находились у Августова, Ружана и Сероцка. Главный удар должны были нанести с Ружанского плацдарма 3-я, 48-я, 2-я ударная армии и 5-я гвардейская танковая армия на Мариенбург[1]. 65-я и 70-я армии наносили удар с Сероцкого плацдарма на северо-запад[1]. 49-я армия наносила удар на Мышинец[1]. Там находились хорошо модернизированные полевые сооружения и противотанковые заграждения немецких войск. Сильная оборона была подготовлена немцами ещё до начала 1941 года. У немцев были три оборонительные полосы, два — четыре дота на 1 км. Позиции полевого типа имели от трёх до пяти траншей. Старые крепости (Млава, Модлин, Эльбинг, Мариенбург, Торунь) усиливали оборону. Местность и оборона немецких войск не позволяли прорваться на одном сплошном участке. Поэтому между участками прорыва было от 5 до 21 км. На этих участках были созданы участки высокой плотности артиллерии — 180—300 орудий на 1 км фронта. При подготовке операции шла непрерывная разведка инженерных сооружений немцев.
Ход битвы
14 января 1945 года советские войска перешли в наступление. Немцы оказывали упорное сопротивление, предпринимая контратаки. Но общевойсковые армии с помощью двух танковых и механизированного корпусов 15 января прорвали главную линию обороны, а к исходу 16 января продвинулись на 10—25 км и завершили прорыв всей тактической обороны гитлеровцев. В связи с улучшением погоды с 16 января стала активно действовать советская авиация. За день она произвела более 2500 вылетов. 17 января в полосе 48-й армии в прорыв была введена 5-я гвардейская танковая армия. За день танковая армия увеличила глубину прорыва до 60 км и достигла Млавского укреплённого района. В первые дни для содействия успешному наступления танковой армии привлекалось до 85 % сил авиации фронта. Поэтому было нанесено несколько сосредоточенных авиаударов по железнодорожным узлам Ортельсбург, Алленштейн и Найденбург. Сосредоточение основных усилий авиации на правом крыле фронта позволило сорвать перегруппировку немцев и оказать эффективную поддержку танковой армии. Стремительное наступление советских танков сорвало контрудар гитлеровцев, готовившийся из районов Цеханув и Пшасныш[1]. Развивая наступление, советские войска с севера и юга обошли Млавский укрепрайон и к утру 19 января овладели Млавой. Войска левого крыла фронта к этому времени вышли на подступы к Плоньску и захватили Модлин. Основные силы и резервы 2-й немецкой армии были уничтожены. С утра 19 января войска центра и левого крыла фронта при активной поддержке авиации перешли в преследование немецких войск, глубоко охватывая правый фланг восточно-прусской группировки. Под угрозой окружения немецкое командование 22 января начало вывод войск из района Мазурских озёр на северо-запад. Однако уже 25 января подвижные соединения РККА, обойдя с востока Эльбинг, вышли к заливу Фришесс Хафф и перерезали основные сухопутные коммуникации группы армий «Центр». Немцы могли сообщаться с войсками, действовавшими за Вислой, только по косе Фрише-Нерунг. 26 января соединения 2-й ударной армии ворвались в Мариенбург. Войска левого крыла фронта к этому времени вышли к Висле и в районе Бромберга захватили плацдарм на её западном берегу[1].
Итоги операции
В ходе наступления советские войска разгромили 2-ю и часть 4-й армии вермахта. Была блокирована восточно-прусская группировка немцев. Был захвачен плацдарм под Бромбергом и созданы условия для наступления в восточной Померании.
Напишите отзыв о статье "Млавско-Эльбингская операция"
Примечания
Литература
- Советская военная энциклопедия / Под ред. А. А. Гречко. — Воениздат, 1978. — Т. 5. — С. 331 — 333.
Ссылки
- [archive.is/20121221122648/victory.mil.ru/war/oper/86.html Описание Млавско-Эльбингской операции на «victory.mil.ru»]
Отрывок, характеризующий Млавско-Эльбингская операция
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
