Младенец Иисус

Младенец Иисус — традиционный даритель подарков детям на Рождество в Чехии, Словакии, Хорватии, Венгрии, Австрии, части Германии, в Лихтенштейне, Швейцарии, Италии, в южной Бразилии и в местности Акадиана штата Луизиана. На чешском языке его называют Ежишек (Ježíšek), на словацком — Ежишко (Ježiško), в Италии — Джезу Бамбино (Gesù Bambino), в Венгрии — Jézuska, на немецком языке — Christkind.

История образа

Образ «Младенца Иисуса Христа» был одобрен Мартином Лютером во время церковной Реформации, явно для того, чтобы воспрепятствовать популяризации образа голландского Святого Николая, дарителя подарков. На протяжении XVI—XVII вв. многие европейские протестанты восприняли идею, предложенную Лютером, а также перенесли традиционную дату дарения подарков с 6 декабря (день святого Николая) на рождественский сочельник. «Младенец Иисус», как он знаком немецким детям, мало похож на исторического Младенца из Вифлеема. В течение XIX века образ дарителя «Младенца Иисуса» был воспринят в католических областях, и в то же самое время удивительно быстро стал заменяться более или менее секуляризованной версией «святого Николая», Вайнахтсмана (Дед Мороз, Санта-Клаус) в собственно протестантских регионах. С 1990-х годов в Германии образ «Младенца Иисуса» массово вытесняется персонажем Вайнахтсман (аналогом американского Санта-Клауса), что вызвано рекламой и влиянием массовой культуры, популяризирующей образ Санты.

В Чехии уже в начале XXI века возникло инициативное движение под лозунгом «Спасите Младенца Иисуса», борющееся за национальные рождественские символы, которое в 2011 году направило петицию к премьер-министру страны, приуроченную к Рождеству. Петицию поддержало около 30 000 чехов. Также активистами организуются акции протеста в чешских городах с плакатами, на которых написано: «Пережили мы Деда Мороза — переживем и Санта-Клауса».

Описание традиции

«Младенец Иисус» в роли дарителя подарков изображается подобным эльфу, обычно со светлыми волосами и ангельскими крыльями. Влетает в комнату через форточку или лоджию. Иногда вместе с «Младенцем Христом» приходит Ангел, который и приносит подарки. Дети никогда не видят дарителя лично, а родители говорят им, что «Младенец Иисус» не придёт, если дети будут любопытны и попытаются подсмотреть, кто положил подарки под ёлку. Дети могут войти в гостиную, где находится Рождественская ёлка, чтобы распечатать подарки, только когда родители скажут, что «Младенец Иисус» уже ушёл. В некоторых традициях об отбытии Гостя уведомляет звон маленького колокольчика (настоящий или выдуманный). Родители или объявляют детям, что сами его слышали, или звон тайно производится одним из взрослых.

См. также

• День Святителя Николая

Ссылки

• Landler, Mark. [www.nytimes.com/2002/12/12/world/vienna-journal-for-austrians-ho-ho-ho-is-no-laughing-matter.html Vienna Journal; For Austrians, Ho-Ho-Ho Is No Laughing Matter], The New York Times (12 December 2002).
• Cain, Phil. [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/england/8405501.stm Austria campaign to save Christkind from Santa Claus] (December 14, 2009).

Отрывок, характеризующий Младенец Иисус

– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.