Младенцев, Михаил Николаевич
| Михаил Николаевич Младенцев | |
| Род деятельности: |
Учёный-физик |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Михаил Николаевич Младенцев (1872—1941) — советский учёный-физик, создатель и первый хранитель Музея-архива Дмитрия Ивановича Менделеева.
Биография
Михаил Николаевич Младенцев родился в 1872 году. С 1899 года работал в Главной палате мер и весов, с 1903 по 1908 годы исполнял обязанности её Учёного секретаря. Являлся ближайшим сподвижником выдающегося русского учёного-химика Дмитрия Ивановича Менделеева, участвовал в проведении его экспериментов, вёл его записи, проводил корректуру работ[1].
В дальнейшем преподавал в Петроградском женском политехническом институте, Петроградской императрицы Марии Александровны женской гимназии и Петроградского училища ордена Святой Екатерины. Получил гражданский чин коллежского асессора[1].
Младенцев провёл большую работу по сбору, исследованию и систематизации различных материалов о жизни и профессиональной деятельности Д. И. Менделеева, вылившуюся в итоге в создание мемориального музея выдающегося химика (ныне — Музей-архив Д. И. Менделеева в Санкт-Петербурге). Младенцев стал первым хранителем этого музея, открывшегося 16 декабря 1928 года. В 1929 году он составил и опубликовал первый Указатель фондов Менделеевского музея. В дальнейшем написал ещё около 20 работ, посвящённых жизни и научной работе Менделеева. Среди них наиболее известной считается книга «Д. И. Менделеев. Жизнь и работа», написанная Младенцевым в соавторстве с академиком Вячеславом Евгеньевичем Тищенко. К 1941 году было подготовлено расширенное издание этой книги, однако смерть Тищенко и Младенцева помешала её опубликовать. Долгое время она хранилась в Архиве Российской академии наук в Ленинграде, и вышла в свет только в 1993 году[2].
В 1941 году Младенцев погиб при бомбардировке Ленинграда немецкой авиацией[1].
Сочинения
- Младенцев М. Н. Д. И. Менделеев / М. Н. Младенцев. — М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1937. — 22 с. — (Научно-популярная серия).
- Младенцев М. Н., Тищенко В. Е. Дмитрий Иванович Менделеев, его жизнь и деятельность Т. 1 Ч. 1 и 2. АН СССР. — М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1938. — XII, 268 с. — Загл. парал. рус., англ.
- Младенцев М. Н., Тищенко В. Е. Дмитрий Иванович Менделеев, его жизнь и деятельность. Изд-во «Наука», 1993. — 432 с.
Напишите отзыв о статье "Младенцев, Михаил Николаевич"
Примечания
Отрывок, характеризующий Младенцев, Михаил Николаевич
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
