Кашчелан, Младен

Младен Кашчелан
Кашчелан в «Арсенале»
Общая информация
Родился	Котор, СФРЮ
Гражданство
Рост	178 см
Вес	73 кг
Позиция	опорный полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Тосно
Номер	18
Карьера
Клубная карьера*
2000—2002	Бокель	54 (1)
2002—2003	Боруссия II (Дортмунд)	25 (0)
2003—2004	Карлсруэ	2 (0)
2003—2004	→  Карлсруэ II	6 (0)
2004—2006	ОФК (Белград)	35 (0)
2006	Спартак (Суботица)	13 (0)
2006—2007	Вождовац	23 (0)
2007—2009	Лодзь	42 (2)
2007	→  Сталь (Гловно)	1 (0)
2009	Карпаты (Львов)	3 (0)
2010—2012	Ягеллония	22 (0)
2011	→  Лодзь	11 (0)
2012	→  Лудогорец	11 (1)
2012—2013	Пантракикос	20 (0)
2013—2015	Арсенал (Тула)	76 (1)
2016—н.в.	Тосно	9 (0)
Национальная сборная**
2009—2016	Черногория	25 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на конец сезона 2015/16. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мла́ден Кашчелан (черногор. Mladen Kašćelan; 13 февраля 1983, Котор) — черногорский футболист, полузащитник клуба «Тосно». Выступал за сборную Черногории. Двоюродный брат Предрага Кашчелана.

Биография

Клубная карьера

Начал заниматься футболом в родном городе Котор. Первым профессиональным клубом был «Бокель». В 19 лет перешёл в немецкую «Боруссию» из Дортмунда. Играл за молодёжную команду. В сезоне 2003/04 выступал за «Карлсруэ». После этого выступал за ОФК (Белград), «Спартак» (Суботица), «Вождовац». Летом 2007 года перешёл в польский «Лодзь». В команде стал основным игроком и считался одним из лучших центральных полузащитников Экстраклассы.

Летом 2009 года перешёл во львовские «Карпаты», подписав 3-летний контракт. В Премьер-лиге дебютировал 30 августа 2009 года в матче против киевской «Оболони» (5:0). Кашчелан вышел на 72 минуте вместо нигерийца Самсона Годвина, в добавленное время получил жёлтую карточку.

В январе 2010 года подписал контракт на 3 года с польским клубом «Ягеллония». Дважды был отдан в аренду, сперва в «Лодзь», а потом в болгарский «Лудогорец». В сезоне 2012/13 выступал за греческий «Пантракикос».

13 июня 2013 года подписал 2-летний контракт с тульским «Арсеналом». Первый матч за туляков в ФНЛ провёл 13 июля против «Сибири» (2:0).

Хорошо говорит на русском языке, также владеет сербским, польским, английским, немецким и немного болгарским.

Карьера в сборной

В сборной Черногории дебютировал 6 июня 2009 года, отыграв все 90 минут против Кипра (2:2). 31 октября 2014 года после 2-летнего перерыва Младен Кашчелан вновь получил приглашение в национальную сборную Черногории.

Личная жизнь

Женат на сербской модели Марияне Крижанович. На правом плече Кашчелана есть татуировки в виде китайских иероглифов, означающих его жизненный девиз: Бог, успех, семья.

Ссылки

• [www.transfermarkt.com/mladen-kascelan/profil/spieler/2138 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [int.soccerway.com/players/mladen-kascelan/20706 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/67822 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=33873 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.90minut.pl/kariera.php?id=8510 Профиль на сайте 90minut.pl] (польск.)
• [www.arsenal-tula.ru/news/press/mladen_kashchelan_intervyu_dlya_oficialnogo_zhurnala_pfk_arsenal/ Младен КАШЧЕЛАН: интервью для Официального журнала ПФК «Арсенал»]

Отрывок, характеризующий Кашчелан, Младен

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.