Млакич, Степан
| Степан Млакич Stjepan Mlakić | ||
| ||
|---|---|---|
| Церковь: | Католическая церковь | |
| Рождение: | 1884 | |
| Смерть: | 21 октября 1950 | |
| Принятие священного сана: | священник | |
Степан Мла́кич (хорв. Stjepan Mlakić; 1884 г., Фойница, Австро-Венгрия (ныне — Босния и Герцоговина) — 21.10.1950 г., Джуба, Судан (сегодня — Южный Судан) — член монашеского ордена комбинианцев, католический священник и миссионер, работавший среди африканских племён в Южном Судане, африканист, ординарий апостольского викариата Хартума, апостольской префектуры Бахр-эль-Джебеля.
Биография
Степан Млакич родился в 1884 году в Фойнице в семье боснийских хорватов. В 1903 году окончил среднюю школу в Травнике, которой руководили иезуиты. Поступив в монашеский орден комбинианцев, с 1915—1919 гг. получал высшее образование в Вероне и Риме. В 1920 году отправился в Судан для миссионерской деятельности. В 1922 году Святой Престол назначил его ординарием апостольского викариата Хартума. В 1933 году отправился заниматься миссионерской деятельностью среди африканских племён в Южном Судане. Изучал язык народа нуэр из группы нилотских языков.
С 21-го октября 1938 года до самой своей смерти в 1950 году исполнял обязанности ординария апостольской префектуры Бахр-эль-Джебеля.
Степан Млакич подарил Загребскому этнографическому музею коллекцию артефактов африканской культуры.
Напишите отзыв о статье "Млакич, Степан"
Ссылки
- [www.matica.hr/HRRevija/revija042.nsf/AllWebDocs/zoric MISIONAR NA GORNJEM NILU] (хорв.)
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bmlakic.html Информация на сайте католической иерархии] (англ.)
Отрывок, характеризующий Млакич, Степан
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
