Млекопитающие Волгоградской области (Грызуны)
Поделись знанием:
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
Отряд грызунов (Rodentia) самый богатый в видовом отношении отряд млекопитающих на территории Волгоградской области. По данным 1962 года в регионе встречается 32 вида грызунов.[1]
Содержание
- 1 Отряд Грызуны (Rodentia)
- 1.1 Семейство Беличьи (Sciuridae)
- 1.2 Семейство Соневые (Gliridae)
- 1.3 Семейство Бобровые (Castoridae)
- 1.4 Семейство Мышовковые (Sminthidae)
- 1.5 Семейство Пятипалые тушканчики (Allactagidae)
- 1.6 Семейство Трёхпалые тушканчики (Dipodidae)
- 1.7 Семейство Слепышовые (Spalacidae)
- 1.8 Семейство Хомяковые (Cricetidae)
- 1.9 Семейство Мышиные (Muridae)
- 2 См. также
- 3 Примечания
- 4 Литература
Отряд Грызуны (Rodentia)
Семейство Беличьи (Sciuridae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Белки (Sciurus) | |||||
|
Обыкновенная белка (Sciurus vulgaris) | Изредка встречается в лесах по Хопру.[1] | |||
| Род Суслики (Spermophilus) | |||||
|
Жёлтый суслик, или суслик-песчаник (Spermophilus fulvus) | Самый крупный суслик фауны России[2]. Заселяет восточные заволжские районы. Селится в одиночных норах изредка образуя совместные поселения. В помёте 6—8 детёнышей.[1] Активен около 3 месяцев в году, остальное время проводит в спячке[2]. | |||
|
Малый суслик (Spermophilus pygmaeus) | Особенно распространён в восточных районах где иногда на 1 га отмечалось около 100 особей. Размножаются один раз в год, в помёте — 6—7 детёнышей. При наличии свежего растительного корма могут обходится без воды.[1] Малый суслик на своем участке имеет от 7 до 16 постоянных и временных нор[3]. | |||
|
Крапчатый суслик (Spermophilus suslicus) | Встречается в северо-западных районах области. Не образует массовых совместных поселений как малый суслик.[1] | |||
| Род Сурки (Marmota) | |||||
|
Сурок-байбак, или степной сурок (Marmota bobak) | Согласно учёту проведённому в охотхозяйствах расположенных на территории 14 административных районов области в мае-июне 2010 года общая численность составила 14966 голов, что на 2,5 тыс. больше, чем было учтено в 2009 году[4]. | |||
Семейство Соневые (Gliridae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Лесные сони (Dryomys) | |||||
|
Лесная соня (Dryomys nitedula) | Встречается изредка.[1] | |||
| Род Сони-полчки (Glis) | |||||
|
Соня-полчок (Glis glis, син. Myoxus glis) | Изредка встречается в пойменных широколиственных лесах. Активна ночью. Питается в основном семенами и плодами деревьев. Размножение происходит один раз в год. В выводке — 5-8 детёнышей. В конце лета впадает в спячку от которой пробуждается к началу следующего.[1] | |||
Семейство Бобровые (Castoridae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Бобры (Castor) | |||||
|
Обыкновенный, или речной, бобр (Castor fiber) | ||||
Семейство Мышовковые (Sminthidae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Мышовки (Sicista) | |||||
|
Степная мышовка (Sicista subtilis) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/114.html] | Встречается по всему региону предпочитая степные и лесостепные экосистемы, иногда проникая полупустынные. Живёт в неглубоких норах. Питается семенами трав и насекомыми.[1] | |||
|
Лесная мышовка (Sicista betulina) | Изредка встречается в лесах северо-западных районов.[1] | |||
Семейство Пятипалые тушканчики (Allactagidae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Земляные зайцы, или Тушканчики (Allactaga) | |||||
|
Большой тушканчик, или земляной заяц (Allactaga major) | Широко распространён на территории региона предпочитая степи и лесостепи. Размножается 1-2 раза в год. В помёте 1-4 детёныша. При наступлении ночных заморозков впадает в спячку от которой пробуждается в конце марта-начале апреля.[1] При раскопках палеолитической стоянки Сухая Мечётка были найдены 10 костей животных этого вида[5]. | |||
| Род Тарбаганчики, или Толстохвостые тушканчики (Pygerethmus) | |||||
| Тарбаганчик (Pygeretmus pumilio) | Встречаются на территории области[1]. При раскопках палеолитической стоянки Сухая Мечётка были найдены 3 кости животных этого вида[5]. | ||||
Семейство Трёхпалые тушканчики (Dipodidae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Мохноногие тушканчики (Dipus) | |||||
|
Мохноногий тушканчик (Dipus sagitta) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/127.html] | Занесён в Красную книгу Волгоградской области. 4 категория. Малоизвестный и неизученный вид в условиях изолированной популяции. Встречается только в Калачёвском районе на Голубинских песках и в Арчединско-Донском песчаном массиве (Фроловский и Серафимовичский районы). Период размножения длится около 4 месяцев в течение которого у самок бывает 2 помёта по 2-5 детёнышей в каждом. Сеголетки из первого выводка начинают размножатся в этом же году.[1] | |||
| Род Емуранчики (Scirtopoda) | |||||
| Обыкновенный емуранчик (Stylodipus telum; син. Scirtopoda telum) | Встречается везде, кроме северных районов, доходя на севере до Камышина. Предпочитает степные и полупустынные экосистемы. Живёт в глубокой и сложной норе с 1—6 выходами. Роет при необходимости временные норки.[1] | ||||
Семейство Слепышовые (Spalacidae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Слепыши (Spalax) | |||||
|
Обыкновенный слепыш (Spalax microphthalmus) | Встречается в правобережных (западных) районах области. Всю жизнь проводит под землёй на глубине до 3,5 метров в сложноустроенных норах. Питается подземными частями растений. На поверхности вдоль ходов слепыша располагаются выбросы земли диаметром до полуметра. В спячку не впадает, заготавливая на зиму запас достигающий 14 килограмм веса.[1] | |||
Семейство Хомяковые (Cricetidae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Эверсмановы хомячки (Allocricetulus) | |||||
| Хомячок Эверсмана (Allocricetulus eversmanni) | Изредка встречается в левобережных районах области.[1] | ||||
| Род Серые хомячки (Cricetulus) | |||||
| Серый хомячок (Cricetulus migratorius) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/133.html][1] | Встречается по всей территории избегая влажных и лесных участков. Повсюду редок. Активен в основном в сумерки и ночью.[1] | ||||
| Род Обыкновенные хомяки (Cricetus) | |||||
|
Обыкновенный хомяк (Cricetus cricetus) | Встречается на полях, залежах, огородах и иногда может проникать в постройки человека. Наиболее активны в ночное время. На зиму делают запасы до 16 кг. Зиму проводят в спячке, просыпаясь во время оттепелей. Размножаются 2 раза в год (обычно май-июль) принося до 18 детёнышей за раз. В возрасте 2—3 недель молодняк покидает материнскую нору.[1] | |||
| Род Слепушонки (Ellobius) | |||||
|
Обыкновенная слепушонка (Ellobius talpinus) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/143.html] | Обитает по всему региону. Длина тела 10—12 сантиметров. Окраска-серая. Редко выходит на поверхность в связи с чем сложная сеть ходов зверька не имеет постоянных выходных отверстий. Выбросы земли имеют барханообразную (выгнутую) форму. Питается в основном подземными частями растений.[1] | |||
| Род Степные пеструшки (Lagurus) | |||||
|
Степная пеструшка (Lagurus lagurus) | Встречается по всей территории области придерживаясь целинных степей, выгонов, пашен, обочин дорог. Питается растительной пищей.[1] | |||
| Род Ондатры (Ondatra) | |||||
|
Ондатра (Ondatra zibethicus) | Заселяет водоёмы с богатой водной растительностью. Делает норы с выходом под водой. Размножается 2-3 раза в год принося по 6-7 детёнышей.[1] | |||
| Род Водяные полёвки (Arvicola) | |||||
|
Водяная полёвка (Arvicola terrestris) | Обычный вид с широким распространением на территории региона. Чаще всего селится по берегам водоёмов. Прекрасно плавает. Питается растительной пищей. Делает заготовки на зиму. В год бывает до четырёх выводков по 6—8 детёнышей в каждом.[1] | |||
| Род Лесные полёвки (Myodes) | |||||
|
Рыжая, или рыжая европейская, полёвка (Myodes glareolus; син. Clethrionomys glareolus) | ||||
| Род Серые полёвки (Microtus) | |||||
| Общественная полёвка (Microtus socialis) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/176.html] | Встречается в южных районах Волгоградской области предпочитая полупустыни, полынные степи и иногда встречаясь на возделанных участках. Устраивает сложные сети ходов на глубине 10—20 сантиметров. На поверхности проводит около 2 часов в сутки. Питается растительной пищей. На зиму собирает запас семян. Самки родившиеся весной начинают размножаться к середине лета.[1] | ||||
|
Обыкновенная полёвка (Microtus arvalis) | Многочисленна. Заселяет степи, поля зерновых, бахчи, берега рек и овраги, лесные опушки. Зимой не впадает в спячку. Роет ходы под снегом. Питается растительной пищей. В год бывает до 7 выводков, около 5 детёнышей в каждом.[1] | |||
Семейство Мышиные (Muridae)
| Иллюстрация | Название | Краткая характеристика | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Род Мыши-малютки (Micromys) | |||||
|
Мышь-малютка (Micromys minutus) | Немногочисленна. Питается семенами растений. Отлично лазает по стеблям травы. Устраивает из травы округлые гнезда на земле или среди стеблей травянистой растительности. Размножается 3—4 раза в год, принося по 5—8 мышат в выводке, которые достигают половой зрелости к полутора месяцам.[1] | |||
| Род Восточные мыши (Apodemus) | |||||
|
Полевая мышь (Apodemus agrarius) [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/196.html] | В регионе широко распространена в поймах рек. Везде редка. Питается растительной пищей и насекомыми. Осенью переселяется к поселениям человека. Норы простого устройства с 3—4 выходами и на небольшой глубине. Размножение происходит 3—4 раза за сезон, по 4—6 мышат в выводке.[1] | |||
| Род Лесные мыши (Sylvaemus) | |||||
|
Лесная, малая лесная, мышь (Sylvaemus uralensis; син. Sylvaemus sylvaticus uralensis) | Изредка встречается в пойменных лесах. Живёт в дуплах или убежищах среди корней. Отлично лазает по деревьям. Питается семенами деревьев, ягодами, насекомыми, зелеными частями растений. Осенью делает небольшие запасы семян. Размножение 2—4 раза в год в среднем по 6 мышат в выводке.[1] | |||
|
Желтогорлая мышь (Sylvaemus flavicollis; син. Apodemus flavicollis) | Встречается в северо-восточных районах. Питается семенами (жёлуди, орехи лещины и др.)[1] | |||
| Род Домовые мыши (Mus) | |||||
|
Домовая мышь (Mus musculus; син. Mus domesticus) | Встречается в постройках человека и рядом с ними, в лесозащитных полосах. Активны в разное время суток. Ежегодно бывает до 8—10 выводков по 4—10 мышат. Вне построек человека 4-5 выводков. Сеголетки начинают размножатся в возрасте 70—75 дней.[1] | |||
| Род Крысы (Rattus) | |||||
|
Серая крыса (Rattus norvegicus) | Широко распространён на территории региона. Встречается как в населенных пунктах так и за их пределами. Может совершать сезонные перекочёвки. Питание очень разнообразно. В год бывает 2—4 выводка по 6—7 крысят.[1] | |||
| Подсемейство Песчанковые (Gerbillinae) | |||||
| Род Малые песчанки (Meriones) | |||||
|
Полуденная песчанка (Meriones meridianus) | Занесена в Красную книгу Волгоградской области. 4 категория. Неизученный вид в условиях изолированной популяции, которая весьма уязвима и может исчезнуть при изменении условий обитания. На Голубинских песках (Калачёвский район) обитает изолированная популяция, удаленная почти на 500 км от основного ареала. | |||
См. также
- Список млекопитающих Волгоградской области
- Список млекопитающих, занесённых в Красную книгу Волгоградской области
Напишите отзыв о статье "Млекопитающие Волгоградской области (Грызуны)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 Кубанцев Б. С., Уварова В. Я., Косарева Н. А., 1962. Животный мир Волгоградской области. Наземные позвоночные животные. Волгоград: Волгоградское книжное изд-во. 192 с.
- ↑ 1 2 [www.biodiversity.ru/programs/rodent/species/spermophilus_fulvus.html ЦОДП - Грызуны бывшего СССР - Виды - Spermophilus fulvus]. Проверено 8 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EPi5HhMA Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [www.biodiversity.ru/programs/rodent/species/spermophilus_pygmaeus.html ЦОДП - Грызуны бывшего СССР - Виды - Spermophilus pygmaeus]. Проверено 8 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EPi69c1C Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ Информация на сайте [ohotrybhoz.volganet.ru/news/2010/07/news_00036.html ohotrybhoz.volganet.ru]
- ↑ 1 2 КСИА. Вып. 82. // М.: 1961.
Литература
- Кубанцев Б. С., Уварова В. Я., Косарева Н. А., 1962. Животный мир Волгоградской области. Наземные позвоночные животные. Волгоград: Волгоградское книжное изд-во. 192 с.
- Красная книга Волгоградской области / отв. за вып. Н. С. Калюжная ; Комитет природных ресурсов и охраны окружающей среды администрации Волгоградской области. — Волгоград: Волгоград, 2004. — Т. 1. Животные. — 172 с. — ISBN 5-85616-045-2.
Отрывок, характеризующий Млекопитающие Волгоградской области (Грызуны)
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
