Млодинов, Леонард
Поделись знанием:
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
| Леонард Млодинов | |
 | |
| Род деятельности: |
Учёный-физик |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Сайт: |
[leonardmlodinow.com/ leonardmlodinow.com] |
Леона́рд Мло́динов (англ. Leonard Mlodinow; род. 1954) — американский физик, а также автор научно-популярных книг и сценарист телевизионных научно-популярных передач.
Содержание
Биография
Родился в Чикаго, штат Иллинойс, в еврейской семье.[1] Его родители пережили Холокост. Отец, который провел более года в концлагере Бухенвальд, был руководителем еврейского сопротивления в оккупированных нацистами территориях в своем родном городе Ченстохова, Польша. Мать была заключенной трудового лагеря. С отцом они познакомились в Бруклине (Нью-Йорк) в 1948 году.
В детстве Леонард интересовался математикой и химией, ещё в школе интересовался органической химией на лекциях профессоров из Иллинойского университета.
В 1973 году, после войны Судного дня уехав на семестр в Израиль поработать в кибуце, ночами читал Фейнмановские лекции по физике, одну из немногих книг на английском языке, имевшейся в библиотеке кибуца.
Затем Млодинов учился в аспирантуре Калифорнийского университета в Беркли, а в Калифорнийском технологическом институте занимался научными разработками.
Награды
- 2013 — PEN/E.O. Wilson Literary Science Writing Award за книгу «(Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением»[2][3]
Книги
- На русский язык переведены:
- Леонард Млодинов. Евклидово окно. История геометрии от параллельных прямых до гиперпространства = Euclid's Window: The Story of Geometry from Parallel Lines to Hyperspace. — М.: Гаятри/Livebook, 2014. — 368 с. — ISBN 978-5-904584-60-3.
- Леонард Млодинов. (Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением = Subliminal: How Your Unconscious Mind Rules Your Behavior. — М.: Гаятри/Livebook, 2013. — 360 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-904584-68-9.
- Леонард Млодинов. (Не)Совершенная случайность. Как случай управляет нашей жизнью = The Drunkard's Walk. How Randomness Rules Our Lives. — М.: Гаятри/Livebook, 2013. — 352 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-904584-56-6.
- Леонард Млодинов. Радуга Фейнмана. Поиск красоты в физике и в жизни = Feynman's Rainbow: A Search for Beauty in Physics and in Life. — М.: Гаятри/Livebook, 2014. — 240 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-904584-91-7.
- Леонард Млодинов. Прямоходящие мыслители. Путь человека от обитания на деревьях до постижения мироустройства = The Upright Thinkers: The Human Journey from Living in Trees to Understanding the Cosmos. — М.: Гаятри/Livebook, 2016. — 496 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-9907254-0-9.
- Стивен Хокинг, Леонард Млодинов. Кратчайшая история времени = A Briefer History of Time. — СПб.: Амфора, 2005. — 5 000 (+5 000 доп, тираж) экз. — ISBN 5-367-00164-5 (рус.), 0-553-80436-7 (англ.), 978-5-367-02274-2.
- Стивен Хокинг, Леонард Млодинов. Высший замысел = The Grand Design. — СПб.: Амфора, 2005. — 208 с. — 15 000 экз. — ISBN 978-5-367-02218-6.
Напишите отзыв о статье "Млодинов, Леонард"
Примечания
- ↑ [www.lechaim.ru/1945 Интервью с Леонардом Млодиновым]
- ↑ Carolyn Kellogg. [www.latimes.com/features/books/jacketcopy/la-et-jc-pen-announces-winners-of-its-2013-awards-20130814,0,5632674.story Jacket Copy: PEN announces winners of its 2013 awards]. Los Angeles Times (August 14, 2013). Проверено 13 июля 2016.
- ↑ [www.pen.org/literature/2013-pene-o-wilson-literary-science-writing-award 2013 PEN/E. O. Wilson Literary Science Writing Award]. pen.org. Проверено 13 июля 2016.
Ссылки
- [leonardmlodinow.com/ Персональный сайт] (англ.)
- [elementy.ru/bookclub/author/3576650/ Леонард МЛОДИНОВ] // Элементы.ру
- Леонард Млодинов (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.peoples.ru/science/physics/leonard_mlodinow/ От сценариев до бога]
Отрывок, характеризующий Млодинов, Леонард
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
