Мнения сторон

Мнения сторон
Taking Sides
Жанр	драма музыкальный фильм военный фильм
Режиссёр	Иштван Сабо
Продюсер	Ив Паскье Адам Беттеридж Удо Хаппель
Автор сценария	Рональд Харвуд
В главных ролях	Харви Кейтель Стеллан Скарсгард Мориц Бляйбтрой Олег Табаков
Оператор	Лайош Кольтаи
Композитор	Людвиг ван Бетховен Франц Шуберт Антон Брукнер
Кинокомпания	Paladin Production S.A., Maecenas Film- und Fernseh GmbH, Studio Babelsberg
Длительность	108 мин
Страна	Великобритания Великобритания Германия Германия Франция Франция Австрия Австрия
Язык	английский
Год	2001
IMDb	ID 0260414
Выход фильма «Мнения сторон» (оригинальное название — Taking Sides)

К:Фильмы 2001 года

«Мнения сторон» (англ. Taking Sides) — кинофильм режиссёра Иштвана Сабо, снятый в 2001 году по одноименной пьесе Рональда Харвуда и посвящённый процессу по денацификации над дирижёром Вильгельмом Фуртвенглером в 1946 году.

Сюжет

Сюжет фильма основан на реальных событиях — следствии, проведённом в 1946 году американскими оккупационными властями в рамках «денацификации» оккупированной Германии в отношении выдающегося дирижёра Вильгельма Фуртвенглера.

Фильм открывается кадрами Фуртвенглера (Стеллан Скарсгард), дирижирующего симфонией № 5 Бетховена. Гаснет свет, и концерт приходится прекратить. В уборную Фуртвеглера приходит министр и советует уехать из страны на время (намекая на угрозу ареста).

После освобождения Берлина союзными войсками американский генерал Уоллес поручает майору Стиву Арнольду (Харви Кейтель) провести в американской оккупационной зоне Берлина следствие в отношении причастности известных немецких деятелей культуры к преступлениям нацистского режима. Наиболее известным из них является Фуртвенглер, майор Арнольд получает задание доказать его связи с нацистской партией. Арнольд ведёт дело вместе с лейтенантом Дэвидом Уиллсом, американским евреем, и секретаршей Эммалине Штраубе, дочерью активиста немецкого офицера, участника заговора против Гитлера. Из допроса оркестрантов Берлинского филармонического оркестра выясняется, что выдающийся дирижёр защищал работавших в оркестре евреев, многих из которых спас от концлагеря, отказывался вступать в нацистскую партию и отдавать нацистское приветствие.

Майор Арнольд требует от Фуртвенглера ответов на неудобные вопросы. Почему тот не эмигрировал, когда нацисты пришли к власти? Почему давал концерты в рамках празднования дня рождения Гитлера и съезда нацистской партии? Почему крупнейший дирижёр Германии пошёл на сотрудничество с режимом? Фуртвенглер оправдывается тем, что считал необходимым сохранить немецкую культуру и помочь своими исполнениями немцам, находившимся под гнётом тоталитарного режима. Параллельно в ходе следствия вскрываются человеческие слабости Фуртвенглера: ревность к молодому дирижёру Герберту фон Караяну, увлечение женщинами. Тем временем представитель советского командования полковник Дымшиц (Олег Табаков) защищает дирижёра, считая, что тот выполнял свой долг перед страной в тяжёлых условиях и не должен был эмигрировать. Кроме того, Дымшиц имеет приказ вытащить Фуртвенглера и даже предлагает взамен других музыкантов. Встают на сторону Фуртвенглера и Уиллс с секретаршей. Позиция майора Арнольда, после долгих споров проникающегося всё большей неприязнью к Фуртвенглеру, неизменна — чем крупнее фигура, тем большую она несёт ответственность за свои поступки. В конечном счёте Арнольд передаёт дело в суд.

В послесловии сообщается, что Вильгельм Фуртвенглер был полностью оправдан судом по всем пунктам обвинения и вскоре вернулся на пост руководителя Берлинского филармонического оркестра. Тем не менее, ему так и не позволили выступать в США.

В заключение фильма на подлинных архивных кадрах Фуртвенглер дирижирует симфонией № 5 Бетховена в присутствии ряда руководителей нацистского режима. По окончании исполнения Йозеф Геббельс, подойдя к сцене, пожимает ему руку. Кланяясь публике, Фуртвенглер незаметно вытирает руку платком.

В ролях

Актёр	Роль
Харви Кейтель	Стив Арнольд майор Стив Арнольд
Стеллан Скарсгард	Вильгельм Фуртвенглер Вильгельм Фуртвенглер
Мориц Бляйбтрой	Дэвид Уиллс лейтенант Дэвид Уиллс
Биргит Минихмайр	Эмми Штраубе Эмми Штраубе
Олег Табаков	Дымшиц полковник Дымшиц
Ульрих Тукур	Гельмут Альфред Роде Гельмут Альфред Роде вторая скрипка БФО
Ханс Цишлер	Рудольф Отто Вернер Рудольф Отто Вернер гобоист БФО
Армин Роде	Шлее Шлее литаврист БФО
Ли Эрми	Уоллес генерал Уоллес

Ссылки

• [www.taking-sides.com/_eng/ts/ts_index.htm Официальный сайт фильма]

Отрывок, характеризующий Мнения сторон

– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: