Моавад, Рене
| Рене Моавад رنه معوض | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 5 ноября 1989 года — 22 ноября 1989 года | |||
| Предшественник: | Селим Хосс (и.о.) | ||
| Преемник: | Селим Хосс (и.о.) | ||
| Рождение: | 17 апреля 1925 Згарта, Ливан | ||
| Смерть: | 22 ноября 1989 (64 года) Бейрут, Ливан | ||
Рене Моавад (Муавад) (1925—1989) — ливанский государственный деятель, президент Ливана в течение 17 дней 1989 года, жертва убийства.
Биография
Рене Моавад родился 17 апреля 1925 года в городе Згарта, расположенного в подмандатной территории Франции. Он учился в школе де ла Саля в Триполи, затем в Колледже святого Джозефа, впоследствии поступил в Бейрутский университет, получил специальность юриста в 1947 году. Работал в юридической фирме Абдаллы Эль-Яфи, некогда премьер-министра Ливана.
В 1951 году Моавад впервые сделал попытку пройти в политику, баллотируясь в Национальное собрание от Згарты, но проиграл. В 1952 году Моавад был подвергнут аресту за участие в массовых беспорядках, приведших к отставки президента Бишары Аль-Хури, но был освобождён и уехал в Сирию, а затем в Египет, где прожил несколько лет. Там он лично познакомился с президентом Гамалем Абдель Насером.
В 1957 году, Моавад прошёл в Национальное собрание Ливана, впоследствии переизбирался в 1960, 1964, 1968 и 1972 годах. Моавад являлся сторонником президента Фуада Шехаба, при нём он возглавил комитеты по финансам и бюджету и по парламентскому праву. Он также занимал пост министра почтовой связи и телекоммуникаций в правительстве Рашида Караме в период с 31 октября 1961 года по 20 февраля 1964 года. С 16 января по 24 ноября 1969 года Моавад занимал пост министра по общественным связям. В 1970 году он поддержал Сулеймана Франжье, в результате чего тот победил на президентских выборах. После этого Моавад долгое время не занимал важных постов. 25 октября 1980 года Моавад был назначен на пост министра образования и культуры, эту должность он занимал до 24 сентября 1982 года.
5 ноября 1989 года Моавад был избран президентом Ливана[1]. Семнадцать дней спустя, 22 ноября, когда он возвращался с празднований по случаю дня независимости Ливана, его автомобиль был взорван рядом с автоколонной в западном Бейруте[1]. В результате взрыва погибли Моавад и ещё 23 человека. Мотивы и организаторы покушения не установлены до сих пор[2].
Напишите отзыв о статье "Моавад, Рене"
Примечания
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Моавад, Рене
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
