Мабюз

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мобежский»)
Перейти к: навигация, поиск
Ян Госсарт (Мабюз)

Автопортрет
Имя при рождении:

Jan Gossaert

Дата рождения:

1479(1479)

Место рождения:

Мобёж

Дата смерти:

1541(1541)

Место смерти:

Антверпен

Подданство:

Габсбургские Нидерланды

Жанр:

графика, портрет

Стиль:

романизм, маньеризм

Влияние:

Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Микеланджело

Влияние на:

Ламберт Ломбард

Работы на Викискладе

Ян Госсарт (Gossaert) по прозванию Мабюз (Mabuse; 1479—1541) — нидерландский живописец, график и резчик по дереву; родоначальник романизма в нидерландской живописи XVI века.





Биография

Прозвище «Мабюз» (Мобежский) получил по французскому городу Мобёжу, в котором он родился около 1479 года.

Возможно, учился у Герарда Давида. В 1502 году был принят в гильдию Св. Луки в Антверпене. Вероятно, в 1499 году он отправился в Англию, где писал преимущественно портреты.

Около 1507 года был принят ко двору адмирала Фландрии Филиппа Бургундского, бастарда Филиппа III Доброго. В 1508—1509 годах сопровождал его во время поездки в Рим. В дальнейшие годы продолжал работать на Филиппа в его замках, в Антверпене, а также в Миддельбурге; также выполнял заказы представителей семьи Габсбургов — двора Маргариты Австрийской в Мехелене. Письменные источники свидетельствуют, что он выполнил портреты Карла V и его сестры Элеоноры Португальской, там воспитывавшихся.

Когда Филипп Бургундский получил сан епископа Утрехтского, Мабюз последовал за ним в замок Duurstede и помог в его декорировании.

Умер в Антверпене в 1541 году.

Вероятно, именно он вдохновил своего ученика Яна ван Скорела на совершение долгого европейского тура. С той поры для нидерландских художников (включая и Рубенса и ван Дейка) стало обычаем совершать европейские путешествия.

Творчество

Картины, исполненные им до его итальянского путешествия — «Поклонение волхвов» (Говард-Кестл, Великобритания), «Портрет детей Генриха VII» (Музей Хэмптон-Корта, Лондон), «Мироносицы» и «Се человек» (Антверпенский музей), алтарный образ в галерее Пражского общества любителей искусства — сильно походят по своему характеру и исполнению на произведения Квентина Массейса, ощущается и влияние Дюрера.

В Италии Мабюз попал под влияние Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело. Впал в маньеризм римской школы, не утратив, однако, своего прежнего технического мастерства — о чём свидетельствуют такие его работы, как «Даная» и «Богородица на троне», находящиеся в мюнхенской «Старой пинакотеке» и «Нептун и Амфитрита» из Берлинского музея.

Является родоначальником романизма в нидерландской живописи XVI века.

См. также

Напишите отзыв о статье "Мабюз"

Ссылки

  • [www.artcyclopedia.com/artists/mabuse.html At Artcyclopedia]
  • [www.wga.hu/frames-e.html?/html/g/gossaert/index.html Мабюз на Wga.hu]
  • [www.artprojekt.ru/Gallery/Euroart/Ea058.html Ян Госсарт].

Галерея

Отрывок, характеризующий Мабюз

Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мабюз&oldid=81382223»