Мобон, Пьер

Пьер Мобон
Pierre Maubant
Рождение	20 сентября 1803(1803-09-20)
Смерть	21 сентября 1839(1839-09-21) (36 лет)
Почитается	Католическая церковь
Беатифицирован	1925 год
Канонизирован	1984 год
В лике	святой
День памяти	20 сентября
Подвижничество	мученичество

Пьер Мобо́н (фр. Pierre Maubant, 20.09.1803 г., Васси, Франция — 29.09.1839 г., Сеул, Корея) — святой Римско-Католической Церкви, мученик, первый французский католический миссионер в Корее, член миссионерской конгрегации «Парижское общество заграничных миссий».

Биография

В 1831 году Пьер Мобон вступил во французскую миссионерскую организацию Парижское общество заграничных миссий. После рукоположения в священника он был послан на миссию в Китай, а затем в Корею, став тем самым первым миссионером из Франции, который стал заниматься распространением католицизма в Корее.

Пьер Мобон, считая, что для успешного распространения христианства необходимы священники из местного населения, стал привлекать корейских юношей к священническому служению. С 1836 года он стал заниматься с тремя юношами (среди которых был Андрей Ким), обучая их латинскому языку и основам богословия. Затем он оправил их на обучение в Макао.

Во время преследований католиков в Корее местные власти арестовывали многих корейских верующих, чтобы те выдавали местоположение иностранных миссионеров. Епископ Лаврентий Эмбер призывал миссионеров из Европы выходить из подполья, чтобы корейские власти оставили в покое местных верующих. Пьер Мобон последовал совету епископа и добровольно отдался в руки властей.

21 сентября 1839 года Пьер Мобон был обезглавлен в Сеуле.

Прославление

Пьер Мобон был беатифицирован 5 июля 1925 года Римским Папой Пием XI и канонизирован 6 мая 1984 года Римским Папой Иоанном Павлом II вместе с группой 103 корейских мучеников.

День памяти в Католической Церкви — 20 сентября.

Источник

• [www.cbck.or.kr/bbs/enewsletter.asp?board_id=E5100&bid=13001560 Catholic Bishops’ Conference of Korea Newsletter No. 50 (Spring 2005)]  (англ.)

Ссылки

• [english.cbck.or.kr/?mid=Saints103&page=12&document_srl=271 Saint Pierre Philibert Maubant, Priest (1803-1839)] (англ.)
• [archives.mepasie.org/notices/notices-biographiques/maubant Биография] (фр.)

Отрывок, характеризующий Мобон, Пьер

– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.