Могилёвская операция

Могилёвская операция
Основной конфликт: Вторая мировая война
Дата	23 — 28 июня 1944 года
Место	Восточная Белоруссия.
Итог	Победа СССР
Противники
СССР Германия
Командующие
Г. Ф. Захаров К. фон Типпельскирх Р. Мартинек †
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
Неизвестно 33,000 убито, 3,250 попало в плен

Могилёвская операция (белор. Магілёўская аперацыя, нем. Mogilewer Operation) (23 июня — 28 июня 1944) — стратегическая военная операция вооружённых сил СССР против немецких войск во время Великой Отечественной войны, проведённая в Восточной Белоруссии. Является составной частью Белорусской операции.

Планы сторон

СССР

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 220112 от 31 мая 1944 года

Наступление 2-го Белорусского фронта на Могилёвско-Минском направлении носило вспомогательный характер в рамках Белорусской операции. «Здесь не имелось мощных средств прорыва, чтобы вести наступление одновременно всеми армиями, находившимися в первом эшелоне. Да и не было смысла выталкивать противника из района восточнее Могилёва до тех пор, пока ударные армии 1-го и 3-го Белорусских фронтов не выйдут в глубокий тыл всей группировки противника группы армий „Центр“»

49-я армия 2-го Белорусского фронта должна была на участке в 12 км, форсировав реку Проня, прорвать оборону противостоящей ей 4-й немецкой армии с целью рассечь её. Соседние 33-я и 50-я советские армии должны были поддержать 49-ю армию и при отступлении противника начать его преследование. Конечной целью операции был захват городов Могилёв, Шклов, Быхов с форсированием Днепра, в районе Шклов — Могилёв и захватом обширного плацдарма на западном берегу реки для продолжения Белорусской операции в направлении Минска.

Германия

Немецкими войсками были оборудованы три полосы обороны: передовая — по реке Проня, вторая полоса — «по Днепру, обрывистый западный берег которого на значительном расстоянии был танконедоступным, 4-я армия с осени 1943 г. оборудовала между Быховом и Оршей оборонительный рубеж. Кроме того, на протяжении ряда месяцев вопреки воле Гитлера и с молчаливого согласия командования группы [армий „Центр“] велось оборудование ещё одного рубежа вдоль Березины».

4-я немецкая армия упорной обороной должна была не допустить прорыва советских войск. Город Могилёв в случае отступления должен был быть превращен в «крепость» и защищаться «до последнего солдата».

Расстановка сил

СССР

• 2-й Белорусский фронт (командующий генерал-полковник Г. Ф. Захаров, начальник штаба генерал-лейтенант А. Н. Боголюбов, член военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис)
  • 33-я армия (командующий генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин, начальник штаба генерал-майор А. П. Пенчевский)
  • 49-я армия (командующий генерал-лейтенант И. Т. Гришин, начальник штаба генерал-майор С. И. Киносян, член военного совета генерал-майор В. А. Сычёв)
  • 50-я армия (командующий генерал-лейтенант И. В. Болдин, член Военного совета генерал-майор А. М. Карамышев)
  • 4-я воздушная армия (командующий генерал-полковник авиации К. А. Вершинин).

Координировал действия 2-го Белорусского фронта представитель Ставки ВГ маршал Г. К. Жуков

В составе 2-го Белорусского фронта на начало операции было 22 стрелковые дивизии, 1 укреплённый район, 4 отдельные танковые бригады, 1 танковый и 10 самоходно-артиллерийских полков. Всего — 319 500 человек. 4-я воздушная армия имела 528 исправных самолетов.

Германия

• часть Группы армий «Центр»
  • южный фланг 4-й армии (командующий генерал пехоты К. фон Типпельскирх)
    • 39-й танковый корпус (командир генерал Р. Мартинек) в составе 12, 31, 110 и 337 пехотных дивизий.
    • 12-й армейский корпус (командир генерал В. Мюллер) в составе 18, 260, 267 пехотных дивизий.
    • в резерве моторизированная дивизия «Фельдхернхалле» (командир генерал-майор Ф. К. фон Штейнкеллер).

Ход боевых действий

Наступлению советских войск предшествовал авиационный удар сил 4-й воздушной армии по немецким самолётам на аэродромах, проведённый за 6-10 суток до начала операции.

23 июня

В ночь на 23 июня фронтовые бомбардировщики и части авиации дальнего действия нанесли удары по узлам обороны и артиллерийским позициям немецких войск.

В 9-00 началась двухчасовая артиллерийская подготовка на участке 49-й советской армии. Эта армия перешла в наступление в 11-00 (отдельные стрелковые роты форсировали реку Проня в ходе артподготовки) и прорвала оборону противника на участке Старый Прибуж — Старый Перевоз. К исходу 23 июня части 49-й армии продвинулись на 5-8 км и вела бой на рубеже Старый Прибуж — восточная окраина Бороденки — Трилесино — лес юго-западнее Новоселки — восточная окраина Мокрядь — Ольховка — Сусловка (северная) — вост окраина Сусловка (Южная) — Попова Слобода — Радучи — Бубыл — Радомля — лес южнее Старый Перевоз.

Войска 33-й и 50-й советских армий существенного продвижения вперед в этот день не имели.

Авиация фронта произвела 627 самолёто-вылетов (противник — 16 самолёто-вылетов).

Немецким командованием «в район намечавшейся бреши восточнее Могилева был брошен резерв 4-й армии — находившаяся на пополнении дивизия, пригодная лишь для обороны».

24 июня

С 7-30 активное наступление осуществляла 49-я советская армия и правофланговые части 50-й армии. В результате к исходу дня советские войска продвинулись вперед на 8-16 км и вышли на рубеж Черневка — Алюта — роща восточнее нп Ждановичи — отметка 156,0 — Хоньковичи — Поповка — Староселы — Разинка — Чернавцы — Гировцы — Чижи — Селец и захватили плацдарм на западном берегу реки Бася (в райне Ханьковичи — Брадзилы). На других участках фронта советские части продвижения не имели.

«Просьбу командующего 4-й немецкой армии разрешить отход на так называемую прикрывающую позицию по Днепру командование группы армии „Центр“ отклонило с категорическим указанием, что оставшиеся неатакованными участки ни при каких обстоятельствах не должны добровольно оставляться».

25 июня

Левофланговые части 33-й и 49-й советских армий, правое крыло и центр 50-й армии продолжали наступление в направлении города Могилёв. В этот день продвижение советских войск составило 4-15 км, они овладели городом Чаусы и к исходу дня вышли на рубеж Новый Прибуж — Застенки — Белая — Рудицы — Доманы — Яськовичи (иск.) — Зарестье — река Реста — Драчково (иск.) — Мошок — Благовичи — Вилейка — Любавино — Копани — Прудище — Грязивец.

В этот день части 4-й армии Германии усилили сопротивление и пытались организовать контратаки с целью остановить наступление советских войск (контратаки немцев были успешно отражены).

Авиация 4-й воздушной армии СССР произвела 850 самолёто-вылетов (противник — 5 самолёто-пролётов).

Типпельскирх, принявший командование 4-й армией, вместо ушедшего в отпуск генерал-полковника Хейнрици, взял на себя ответственность в ночь с 25 на 26 июня отвести армию к Днепру. Но это решение являлось запоздалым.

26 июня

33-я армия продолжая развивать наступление в направлении г. Шклов, к исходу дня продвинулась на 30—35 км и вышла на рубеж Сидоровка — Чамоданы, овладев городом Горки.

49-я армия, продолжая развивать наступление, к исходу дня правым флангом и центром вышла на восточный берег реки Днепр на участке Яново (7 км юго-восточнее г. Шклов) — Павлово — Хвойна; левофланговыми частями (62-й стрелковый корпус) продолжала вести бои с арьергардными частями противника на рубеже севернее Шапотицы — Каменка (14 км восточнее г. Могилёв) — Новый Любуж — Красная горка. 153-я и 42-я стрелковые дивизии, форсировав Днепр, удерживали плацдарм на западном берегу реки в районе нп Защита и западнее нп Добрейка, перерезав шоссе Шклов — Могилёв.

50-я армия правым флангом и центром продолжала наступление в западном направлении и к исходу дня вышла на рубеж Романовичи — Подбелье (15 км юго-восточнее г. Могилёв) — Амховая — Смолка — Кутня — Лисичник — Дворовый.

Авиация фронта произвела 1049 самолёто-вылетов.

27 июня

33-я армия форсировав реку Днепр, овладела населенным пунктом Копысь и городом Шклов и преодолевая сопротивление противника, вела бой за расширение плацдарма на западном берегу р. Днепр. К исходу дня части армии вели бой на рубеже Маньково (7 км западнее нп Копысь) — Корзуны — Тросенка — Земцы (6 км западнее г. Шклов) — Шнаровка — Литовск, продвинувшись вперед на 18 — 26 км.

49-я армия всеми силами дивизий первого эшелона форсировала р. Днепр и продолжала преследование отходящего противника на своем правом фланге и в центре. К 17-00 части армии вели бой на рубеже Светлая поляна (21 км северо-западнее г. Могилёв) — Закревшина (15 км северо-западнее г. Могилёв) — Софиевка — Полыковичи — Краснополье — Сеньково. Частями 369-й и 64-й стрелковых дивизий и танковых частей 49-я армия вела бой на восточных и северо-восточных подступах к г. Могилёв, продвинувшись за день на 6 — 11 км.

50-я армия к 17-00 частями 238-й и 139-й стрелковых дивизий вела бой в центре г. Могилёв, частью сил (два стрелковых полка), форсировав р, Днепр в районе Буйничи, обходила Могилёв с юго-запада. 362-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком вышла к южной окраине г. Быхов, где завязались уличные бои. Остальными частями войска армии закончили очистку восточного берега р. Днепр, строили переправу и готовились к форсированию реки. 380-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком форсировала р. Днепр и овладела населенным пунктом Стайки.

Авиация 2-го Белорусского фронта бомбардировочными и штурмовыми действиями уничтожала войска и технику противника, содействовала наступлению наших войск, произведя 931 самолёто-вылет. Авиация противника совершила 7 самолёто-пролёт.

28 июня

Части 33-й армии отбив все контратаки противника и захватив большие трофеи, к исходу дня вышли Староселье — Вороновка — Шахово — Орловка.

49-я армия продолжала преследовать отходящего противника, главными силами вышла на рубеж Головчин — Мостище — Рубцовщина (25 км юго-западнее города Могилёв).

50-я армия продолжала преследовать противника в юго-западном направлении, главными силами вышла на рубеж Ташновка — Забродье — Школьный — Городец — Вьюн.

Авиация 2-го Белорусского фронта произела 581 самолёто-вылет. Авиация противника совершила 3 самолёто-пролёт.

В этот день войска фронта полностью овладели городами Могилёв, Шклов, Быхов.

Итоги операции

В ходе Могилёвской наступательной операции за шесть дней боев войска 2-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на всю оперативную глубину и, форсировав реки Проня и Днепр, существенно продвинулись на запад и юго-запад, освободив города Могилёв, Шклов, Быхов, а также значительную часть Могилёвской области Белорусской ССР. В результате была сделана серьёзная брешь в обороне южного фланга группы армии «Центр» и создана предпосылка для окружения немецких войск в районе Минска.

В боях была разгромлена 12-я немецкая пехотная дивизия, взяты в плен её командир генерал-лейтенант Балмер со штабом дивизии и комендант г. Могилёв генерал-майор Эрдмансдорф. Погиб командир 39-го танкового корпуса генерал Р. Мартинек.

Память

В 1964 на арке Славы в Могилёве установлены мемориальные доски, на которых перечислены части и соединения Красной Армии, награждённые за участие в Великой Отечественной войне орденами Красного Знамени, Суворова II степени, Суворова III степени, а также получившие наименование «Могилёвских».

Литература

• История Второй мировой войны 1939—1945, т. 9, М., 1978
• История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945, т. 4, М., 1962
• Освобождение Белоруссии 1944, 2 изд., М., 1974
• Сидоренко А. А. На могилёвском направлении, М., 1959.
• Д. Гланц. Belorussia 1944 — The Soviet General Staff Study  (англ.)

Ссылки

• [archive.is/20121221154410/victory.mil.ru/war/oper/87.html 60 Лет Победы. Могилёвская операция]
• [www.mgcity.biz/mogilev/istoriya-goroda-mogileva-2309/stranitsa-25.html Операция «Багратион». Освобождение Могилёва]

Отрывок, характеризующий Могилёвская операция

– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.