Могилевский вестник

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Могилевский вестник» — ежедневная общественно-политическая и литературная газета.

Издавалась с 19 мая (1 июня) 1906 до 15 (28) апрель 1917 гг. в Могилёве на русском языке сначала губернским правлением, с 1913 г. частными издателями.

Редакторы: М. И. Пилин, М. М. Сталевски, Г. П. Пажарав, А. Е. Адамец и др.

Поддерживала политику самодержавия, осуждала революционное, национально-освободительное и либерально-оппозиционное движение. Печатала «слова» и «проповеди» местного епископа, в которых пропагандировались идеи русского православия и самодержавия, осуждались атеизм, материализм, философия Л.Толстого.

В статьях «Брошюры на белорусском языке» (18 августа 1906 г.), «Минск» (27 августа 1906 г.) и др. отрицались национальная и этнокультурная самостоятельность белорусского народа.

Обвиняла газеты «Наша доля» и «Наша нива» в сепаратизме. После Февральской революции 1917 г. поддерживала Временное правительство.

Содержала стихи, рассказы, очерки местных авторов, печатала исторический роман Юрия Бартошевича «Император сфинкс», научно-популярные и этнографические статьи.

Пропагандировала русскую литературно-художественное наследие, но замалчивала социально-критическую направленность произведений. Тендециозно обвиняла М. Горького, Сергеева-Ценского, Н. Найдёнова в натурализме и декадентстве.

Отрицательно относилась к футуризму и другим авангардистским направлениям в искусстве, но признавала новаторство У. Мейерхольда.

Печатала музыкальные и театральные новости в Могилёве

Отмечала заслуги Е. Романова и Довнара-Запольского в исследовании фольклора.

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Могилевский вестник

Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.