Модернизм в литературе
Модернизм в литературе — явление в литературе конца XIX — начала XX века, характеризуемое отходом от классического романа в пользу поиска нового стиля и радикальным пересмотром литературных форм. Является частью общего направления в искусстве — модернизма (от лат. modernus — «современный, недавний»).
Период модернизма считается завершившимся к концу 1930-х годов[1]. На смену модернизму пришёл постмодернизм.
Особенности
Модернизм в литературе стал закономерным итогом развития художественного сознания и перехода от классического восприятия автором мира к модернистскому. Вместо создания собственного мира, предложения читателю готовых концепций, литература модернизма становится чистым отражением реальности или её полной противоположностью. Автор перестаёт быть носителем абсолютной истины и начинает демонстрировать её относительность. Как следствие, рушится целостность мира произведения: на смену линейному повествованию приходит обрывочное, раздробленное на небольшие эпизоды и подаваемое посредством нескольких героев, имеющих даже противоположный взгляд на излагаемые события и факты[2].
Модернизм в литературе проявился в новых направлениях: символизме, акмеизме, футуризме, экспрессионизме, но существовал и вне них. Более того, не редко все эти (кроме определённой, более поздней прослойки символизма) модернисткие направления несколько дисстанциируют от модернизма простоК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2921 день]. Одновременно была переосмыслена реалистичная литература[3]. Появился стиль, названный «потоком сознания», характеризующийся глубоким проникновением во внутренний мир героев. Важное место в литературе модернизма занимает тема осмысления войны, потерянного поколения.
Представители
Главные представители литературы модернизма:
- Анна Ахматова (1889—1966)[К 1]
- Габриэле д’Аннунцио (1863—1938)
- Гийом Аполлинер (1880—1918)
- Андрей Белый (1880—1934)
- Готфрид Бенн (1886—1956)
- Иван Цанкар (1876—1918)
- Константинос Кавафис (1863—1933)
- Джозеф Конрад (1857—1924)
- Альфред Дёблин (1878—1957)
- Хильда Дулитл (1886—1961)
- Томас Стернз Элиот (1888—1965)
- Уильям Фолкнер (1897—1962)
- Фрэнсис Скотт Фицджеральд (1896—1940)
- Э. М. Форстер (1879—1971)
- Эрнест Хемингуэй (1899—1961)
- Гуго фон Гофмансталь (1874—1929)
- Макс Жако́б (1876—1944)
- Джеймс Джойс (1882—1941)[4]
- Франц Кафка (1883—1924)
- Георг Кайзер (1878—1945)
- Дэвид Герберт Лоуренс (1885—1930)
- Перси Уиндем Льюис (1882—1957)
- Томас Манн (1875—1955)
- Юджин Глэдстоун О’Нил (1888—1953)
- Ферна́нду Песо́а (1888—1935)
- Ма́риу де Са-Карне́йру (1890—1916)
- Эзра Паунд (1885—1972)
- Марсель Пруст (1871—1922)
- Дороти Ричардсон (1873—1957)
- Райнер Мария Рильке (1875—1926)
- Гертруда Стайн (1874—1946)
- Уоллес Стивенс (1875—1955)
- Итало Свево (1861—1928)
- Эрнст Толлер (1893—1939)
- Георг Тракль (1887—1914)
- Поль Валери (1871—1945)
- Роберт Вальзер (1878—1956)
- Уильям Карлос Уильямс (1883—1963)
- Франк Ведекинд (1864—1918)
- Вирджиния Вулф (1882—1941)
- Уильям Батлер Йейтс (1865—1939)
- Сэмюэл Баркли Беккет (1906—1989)
Напишите отзыв о статье "Модернизм в литературе"
Примечания
- ↑ J. H. Dettmar "Modernism" in The Oxford Encyclopedia of British Literature ed. by David Scott Kastan. Oxford University Press, 2006.
- ↑ 1 2 История русской литературы XX века, 2014, с. 27.
- ↑ История русской литературы XX века, 2014, с. 26.
- ↑ Улисс был назван "квинтэссенцией всего модернистского движения". Beebe, Maurice (Fall 1972). "Улисс и эпоха модернизма". James Joyce Quarterly (University of Tulsa) 10 (1): p. 176.
См. также
Литература
- [books.google.ru/books?id=YzZ7AwAAQBAJ История русской литературы XX века. Первая половина] / Егорова Л. П.. — М. : Флинта, 2014. — Кн. 1 : Общие вопросы.</span>
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Модернизм в литературе
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
