Модзалевский, Лев Николаевич

Лев Николаевич Модзалевский
портрет работы Ф. Е. Бурова
Род деятельности:	педагог, детский писатель и поэт
Дата рождения:	14 (26) февраля 1837(1837-02-26)
Место рождения:	м. Гари, Гдовский уезд, Санкт-Петербургская губерния
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	12 (24) мая 1896(1896-05-24) (59 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Отец:	Николай Львович Модзалевский
Мать:	Ольга Кузьминична Кудряева
Дети:	Борис, Вадим

Лев Никола́евич Модзале́вский (14 (26) февраля 1837 — 12 (24) мая 1896) — русский педагог, детский писатель и поэт, соавтор классической хрестоматии К. Д. Ушинского «Родное слово». Отец историка литературы и пушкиниста Б. Л. Модзалевского и генеалога Вадима Львовича Модзалевского.

Биография

Родился на мызе Гари (Ивановское) Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии (ныне на территории Струго-Краснеского района Псковской области) в семье потомственных дворян Николая Львовича и Ольги Кузьминичны Модзалевских.

Окончил Санкт-Петербургскую 3-ю гимназию (1855) и историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. В течение двух лет слушал лекции в Гейдельбергском и Йенском университетах. Преподавал несколько лет в столичных школах: в родной 3-й гимназии преподавал русский язык и словесность (1864—1867), педагогику — в специальных классах Смольного института; был инспектором педагогических курсов при 2-й военной гимназии. Преподавал историю в Императорском училище правоведения и был инспектором Приюта принца П. Г. Ольденбургского.

По приглашению К. Д. Ушинского стал одним из деятельных сотрудников «Журнала Министерства народного просвещения».

Переехав в Тифлис в качестве воспитателя сыновей великого князя Михаила Николаевича, много сделал для развития женского образования в крае.

Вернувшись в Петербург, в 1895 году стал директором училища глухонемых.

Лев Николаевич Модзалевский скончался в ночь на 12-е мая от паралича мозга. Никто не мог ожидать такой неожиданной кончины одного из известных русских педагогов. Еще накануне своей смерти Лев Николаевич казался совершенно здоровым. В этот день (11-го мая) был акт в училище глухонемых и первый выпуск учеников покойного.

Погребён Лев Николаевич Модзалевский вместе со своими родителями, братьями и сёстрами на погосте Быстреево с левой стороны от церкви.

Список 234 печатных работ Модзалевского — в «Русской Школе» (1897, № 3 и 4), в приложении к его автобиографии, изданной также отдельно (Санкт-Петербург, 1899). В целом ряде работ он ознакомил русское общество с идеями Яна Коменского. Главные его труды: «Быт студентов в Германии» (Санкт-Петербург, 1865), «Очерки истории воспитания и обучения» (Санкт-Петербург, 1866, 3-е изд., 1899), «К биографии Ушинского» (Санкт-Петербург, 1881), «Историческое значение христианства для воспитания» (Санкт-Петербург, 1892), «Амос Коменский» (Санкт-Петербург, 1892).

Самые популярные песенки в «Родном Слове» Ушинского были написаны Модзалевским, поместившим их и в своём сборнике «Свирель» (Москва, 1878). Ему принадлежит стихотворение «Приглашение в школу» (1864):

Приглашение в школу Дети! В школу собирайтесь, Петушок пропел давно! Попроворней одевайтесь - Смотрит солнышко в окно! <…>

Источники

• Модзалевский, Лев Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Языков Д. Д. [feb-web.ru/feb/rosarc/rad/rad-413-.htm Материалы для «Обзора жизни и сочинений русских писателей и писательниц». Вып. 16 (К — П): (Русские писатели и писательницы, умершие в 1896 году). 1896 г.] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв. Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 2004. — [Т. XIII]. — С. 413—448.

Ссылки

• Захарченко М. В. [www.portal-slovo.ru/pedagogy/38259.php Лев Николаевич Модзалевский и его «Очерки воспитания и обучения»]

Отрывок, характеризующий Модзалевский, Лев Николаевич

С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.