Модлинский 57-й пехотный полк

57-й пехотный генерал-адъютанта Корнилова Модлинский полк
[[Файл:|200px]]
Годы существования	14 февраля 1831 - 1918
Страна	Россия Россия
Входит в	15-я пех. дивизия (8 АК)
Тип	пехота
Дислокация	Херсон
Участие в	Кавказская война, Венгерский поход 1849 г., Крымская война, Русско-японская война

Модлинский 57-й пехотный генерал-адъютанта Корнилова полк

Старшинство: 14 февраля 1831 года

Полковой праздник: 23 апреля

Формирование и кампании полка

Полк сформирован 14 февраля 1831 г. в Брест-Литовске из третьих батальонов Брестского и Белостокского пехотных полков, под названием Модлинского пехотного полка. 16 февраля 1831 г. к полку присоединён 3-й батальон Рязанского пехотного полка. 28 января 1833 г. Модлинский полк, с присоединением к нему 1 и 3-го батальонов 51-го егерского полка, был приведён в состав четырёх действующих и двух резервных батальонов.

В 1840 г. Модлинский полк был командирован в Абхазию. В мае 1844 г. Модлинцы были снова двинуты на Кавказ и неоднократно участвовали в экспедициях против горцев. 23 февраля 1845 г. к составу Модлинского полка прибавлен батальон Рязанского пехотного полка. 16 декабря 1845 г. 2-й и 3-й батальоны были выделены на сформирование Дагестанского пехотного полка, и Модлинский полк приведён в 1846 г. в состав четырёх батальонов.

В 1849 г. Модлинцы были двинуты в Трансильванию и, находясь в отряде генерала Лидерса, участвовали в боях с венгерскими мятежниками при Фогараше, Рейше и Германштадте.

С началом Крымской войны Модлинский полк был назначен в состав отряда генерала Лидерса и участвовал в осаде Силистрии. В это же время в России были сформированы 5 и 6-й резервные (4 декабря 1853 г.) и 7 и 8-й запасные (10 марта 1854 г.) батальоны. 24 апреля 1855 г. 2, 4 и 6-й батальоны составили Модлинский резервный полк и были назначены на усиление войск в Крыму. 17 июня 1855 г. эти батальоны прибыли в Севастополь и приняли участие в доблестной обороне города. 15 августа Модлинский полк занял Корниловский бастион на Малаховом кургане и в течение 12 дней геройски выдержал бомбардировку французов. 27 августа, при штурме Малахова кургана, Модлинцы штыками встретили французов и после ожесточённого рукопашного боя пробились через окружившего их неприятеля. На Малаховом кургане Модлинский полк потерял убитыми командира полка полковника Аршеневского, 11 обер-офицеров и 1144 нижних чинов. За доблестную службу на Малаховом кургане 2, 4 и 6-му батальонам были пожалованы 30 августа 1856 г. Георгиевские знамёна с надписью «За Севастополь в 1854 и 1855 гг.».

По окончании войны 5, 6, 7 и 8-й батальоны были упразднены, 4-й батальон причислен к резервным войскам, и полк приведён 23 авг. 1856 г. в состав трёх действующих батальонов с тремя стрелковыми ротами. 6 апреля 1863 г. из 4-го резервного батальона и бессрочно-отпускных был сформирован Модлинский резервный полк, названный 13 августа 1863 г. Симферопольским пехотным полком. 25 марта 1864 г. к наименованию Модлинского полка присоединён № 57.

Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Модлинский полк охранял побережье Чёрного моря у г. Аккермана. 7 апреля 1879 г. из трёх стрелковых рот и вновь образованной 16-й роты сформирован 4-й батальон.

Во время русско-японской войны Модлинский полк был отправлен на Дальний Восток и, войдя в состав 2-й Манчжурской армии, занял передовые позиции на р. Хунхэ. 15 января 1905 г. Модлинский полк, занимая д. Бейтайцзы, отбил две ночные атаки японцев. Во время Мукденских боёв Модлинский полк, обороняя ту же деревню, отбил в течение суток ряд атак и отступил только утром 17 февраля, потеряв командира полка полковника Кондрацкого, 11 офицеров и 400 нижних чинов. Занимая 22, 23 и 24 февраля д. Сантайцзы у рощи Императорских могил, Модлинский полк штыками отбил все стремительные атаки японцев и удержал деревню за собой. 25 февраля Модлинцы были окружены в д. Вазые японцами, но, несмотря на сильный перекрёстный огонь, штыками пробились через густые цепи противника. Геройские действия Модлинского полка в Мукденском сражении были отмечены 8 июня 1907 г. Высочайшей наградой, — знаками на головные уборы с надписью «За Мукден в 1905 г.». 3 марта 1905 г. Модлинский полк принимал участие в арьергардном бою у д. Сити-Чангоу.

26 ноября 1907 г., для сохранения в армии памяти о славной совместной службе армии и флота при обороне Севастополя, Модлинский полк назван 57-м пехотным Модлинским генерал-адъютанта Корнилова полком.

Знаки отличия полка

• Полковое Георгиевское знамя с надписью «За Севастополь в 1854 и 1855 гг.»
• Знаки на головные уборы с надписью «ЗаМукден в 1905 г.».

Командиры полка

• в 1854—1855 — полковник Аршеневский, Николай Алексеевич
• 17.06.1871 — 07.10. 1884 — полковник (с 15.05.1883 генерал-майор) Кожухов, Дмитрий Дмитриевич
• 03.03.1894 — 23.11.1896 — полковник фон Эссен, Павел Емельянович
•  ? — 17.02.1905 — полковник Кондрацкий
• 11.06.1905 — 23.06.1910 — полковник Сулькевич, Матвей Александрович
• 24.10.1910 — 08.03.1915 — полковник Березовский, Александр Иванович
• 08.03.1915 — 03.05.1916 — полковник Бочковский, Николай Андреевич
• 03.05.1916 — 22.04.1917 — полковник Богаевский, Павел Павлович

Известные люди, служившие в полку

• полковник Павел Михайлович Васильев
• генерал от инфантерии Герасим Алексеевич Колпаковский
• военный врач Ефрем Васильевич Львов
• старший унтер-офицер Иван Илларионович Малеев
• Александр Александрович Потоцкий
• военный врач Иван Сидорович Рындо
• капельмейстер Лев Исаакович Чернецкий
• фельдфебель Николай Шехавцов

Примечания

Прапорщик ЛАБУНЕЦ Стефан Андреевич, рождения 1877г. Августа 4 дня,командир 10-й роты, награждён:орден Св.Анны с надписью "за храбрость", орден Св.Станислава 3 степени с мечами и бантом, Георгиевские кресты 4 ст. № 125381, 3 ст. № 9645,2 степени.Георгиевскую медаль 4 ст. № 26367, Серебряную медаль с надпиью "за храбрость", Серебряную медаль с надпиью "за усердие". Ранен в бою с австрийцами 26 Августа 1914 г., пропал без вести в бою с австрийцами при деревни Марьянка 21 Августа 1915года.

Источники

• Бабаджан. Памятка Модлинца 1831—1907 гг.
• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Павлюк П. К. Памятка 57-го пехотного Модлинского полка. Одесса, 1907. 20 с.
• Павлюк П. К. Памятка 133-го пехотного Симферопольского полка. Екатеринослав, 1906. 16, 3 с.
• Энциклопедия военных и морских наук под редакцией Г. А. Леера. Т. V
• Игорь Маркин, Дмитрий Бутрым. "Знак отличия военного ордена Св. Георгия". Списки пожалованным за русско-японскую войну 1904-1905 годов. Издание содержит список из более чем 118 тысяч награждённых нижних чинов военным орденом Св. Георгия всех степеней.

Отрывок, характеризующий Модлинский 57-й пехотный полк

Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.