Моисеенко, Евсей Евсеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евсей Евсеевич Моисеенко
Место смерти:

Ленинград, РСФСР, СССР

Гражданство:

СССР СССР

Жанр:

живописец, график, педагог

Учёба:

ИЖСА

Влияние:

А. А. Осмеркин, В. Н. Яковлев, И. И. Бродский

Награды:
Звания:

Евсе́й Евсе́евич Моисе́енко (15 [28] августа 1916, Уваровичи, Могилёвская губерния — 29 ноября 1988, Ленинград) — советский живописец, график и педагог, профессор.

Академик АХ СССР (1973; член-корреспондент 1962). Народный художник СССР (1970). Герой Социалистического Труда (1986). Лауреат Ленинской премии (1974) и Государственной премии СССР (1983).





Биография и творчество

Е. Е. Моисеенко родился 15 (28) августа 1916 года в местечке Уваровичи Гомельского уезда Могилёвской губернии Российской империи (ныне посёлок городского типа в Буда-Кошелёвском районе Гомельской области Белоруссии).

После окончания семи классов он отправился в Москву, где в 1931 году поступил в Художественно-промышленное училище им М. И. Калинина, на отделение росписи по металлу и папье-маше. В 1931—1935 учился в этом училище у Ланге, Филимонова, Николаева. Закончил училище по отделению росписи по папье-маше. Дипломная работа — папка-адрес «Чапаев».

В 1935 Моисеенко поступил в ИЖСА (быв. Академию художеств) в Ленинграде. В числе педагогов были И. И. Бродский и В. Н. Яковлев. Большое влияние оказал на формирование художника А. А. Осмёркин, в мастерской которого обучался Моисеенко.

Занятия Моисеенко прервала Великая Отечественная война: 5 июля 1941 года Моисеенко ушёл добровольцем в народное ополчение. На подступах к Ленинграду он вместе со своей частью попал в окружение и фашистский плен. До апреля 1945 года он находился в концентрационном лагере в Альтенграбове. Когда узники были освобождены союзными войсками, Е. Е. Моисеенко по его желанию переправили на родину. Войну он закончил, сражаясь в 3-м гвардейском кавалерийском корпусе.

После демобилизации в 1945 году возвратился в институт и в 1947 окончил его по мастерской А. А. Осмеркина с присвоением квалификации художника живописи. Дипломная работа — картина «Генерал Доватор»[1].

Мастер пейзажа, натюрморта. Известность принесли художнику станковые картины на темы Гражданской и Отечественной войн «Красные пришли»(1961), «Матери, сёстры» (1967), «Черешня» (1969), «Победа» (1972), «9 Мая» (1975)[2]. В этих работах он философски переосмысливает тему войны.

За картины «Первая конная», «Красные пришли», «Вестники», «Черешня» удостоен звания Народный художник СССР (1970).

В последние годы жизни обращается к евангельским сюжетам («Распятие», 1988).

Руководя мастерской в Академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина, воспитал несколько поколений художников.

Для манеры Моисеенко характерна острая графичность, доходящая порой до экспрессии в сочетании со свободной работой кистью, мастерская композиция, яркие, чистые цвета.

Евсей Евсеевич Моисеенко скончался 29 ноября 1988 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волковского кладбища.

В феврале 2016 года картина Моисеенко «Свобода!» из частной коллекции предпринимателя Андрея Филатова была безвозмездно передана на долгосрочное экспонирование в израильский Мемориал Яд ва-Шем[3].

Память

На доме в Санкт-Петербурге, где с 1953 года по 1988 год жил и творил Евсей Моисеенко (Суворовский проспект, 56), установлена мемориальная доска.[4]

В Гомельской области, в городе Буда-Кошелево 25 августа 2007 года была открыта Картинная галерея имени Е. Е. Моисеенко, в знак признательности уроженцу Буда-Кошелёвского района.[5]

Награды и звания

Ученики

Источники

  • Земская М. За правду жизни и большую мысль. К итогам осенней выставки ленинградских художников // Смена, 1954, 18 декабря.
  • Бродский В. Жизнеутверждающее искусство // Ленинградская правда, 1957, 11 октября.
  • Шведова В. Над чем работают ленинградские художники // Художник. 1959, № 9.
  • Герман М. Первые впечатления. Заметки о живописи и графике на осенней выставке // Вечерний Ленинград, 1961, 23 сентября.
  • Григорьева Н. Всесоюзная художественная // Ленинградская правда, 1963, 26 декабря.
  • Бетхер-Остренко И. Художественная летопись истории // Вечерний Ленинград, 1964, 28 января.
  • Аникушин М. Солнце на полотнах // Ленинградская правда, 1964, 3 ноября.
  • Колесова О. Две тысячи встреч. На выставке «Ленинград» // Ленинградская правда, 1964, 4 ноября.
  • Буткевич О. От находок к открытиям. Заметки с выставки «Ленинград». // Советская культура, 1964, 26 декабря.
  • Кривенко И. «Ленинград» (раздел живописи) // Художник. 1965, № 3. С.27-36.
  • Вторая Республиканская художественная выставка «Советская Россия». Живопись. Скульптура. Графика. Монументально-декоративное и театрально-декорационное искусство. Каталог. — М: Советский художник, 1965. — с.6,27.
  • Леонова Н. Живописец Моисеенко // Художник. 1965, № 7. С.13-19.
  • Иванов П. Лицо современника // Искусство. 1965, № 8. С.5-10.
  • Третья Республиканская художественная выставка «Советская Россия». Каталог. М., МК РСФСР, 1967. C.38.
  • Аникушин М. О времени и о себе. // Вечерний Ленинград, 1967, 17 октября.
  • Щеглов Е. Эпоха Ленина в творчестве художников России // Советская культура, 1970, 28 февраля.
  • Колесова О. Широка страна моя … Творческий отчёт ленинградских художников, посвящённый 50-летию образования СССР. // Ленинградская правда, 1972, 23 сентября.
  • Богданов А. Славя страну труда. // Вечерний Ленинград, 1972, 10 октября.
  • Арбузов Г. С мыслью о родине // Ленинградская правда, 1972, 10 октября.
  • Богданов А. Ярче, но и глубже // Вечерний Ленинград, 1973, 25 декабря.
  • Яковлева Л. Величие подвига // Вечерний Ленинград, 1975, 27 мая.
  • Губарев А. На полотнах — человек труда. Выставка «Наш современник» // Ленинградский рабочий, 1975, 11 октября.
  • Дмитренко А. Мир современника // Ленинградская правда, 1975, 12 октября.
  • Леняшин В. Думая о будущем. Время. Художник. Творчество // Вечерний Ленинград, 1976, 26 января.
  • Изобразительное искусство Ленинграда. Каталог выставки. — Л: Художник РСФСР, 1976. — с.23,73.
  • Выставка произведений ленинградских художников, посвященная 60-летию Великого Октября. — Л: Художник РСФСР, 1982. — с.3,17.
  • Кекушева-Новосадюк, Г. В. Евсей Евсеевич Моисеенко. — Л., 1977
  • Дмитренко А. Человек на своей земле // Ленинградская правда, 1977, 20 ноября.
  • Леняшин В. Поиски художественной правды // Художник. 1981, № 1. С.8-17.
  • Левандовский С. Живопись на Ленинградской зональной // Искусство. 1981, № 2. С.62.
  • Кекушева, Г. В. Евсей Моисеенко. Альбом. — М.: Сов. художник, 1981
  • Нехорошев Ю. Романтика трудных дорог // Художник. 1981, № 9. С.18-28.
  • Евсей Евсеевич Моисеенко. Каталог выставки. — Л., Художник РСФСР, 1982. — 84 с.
  • Герман, М. Евсей Моисеенко // Искусство Советского Союза. Альбом. — Л.: Аврора, 1985. — 514—529
  • Кекушева, Г. В. Картина Е. Е. Моисеенко «Матери, сёстры». Путь к картине / Альбом. — Л.: Художник РСФСР, 1982.
  • Моисеенко Е. В неустанном поиске и совершенствовании // Искусство. 1986, № 5. С.14
  • Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. — Л: Художник РСФСР, 1987. — с.87.
  • Юрьева Т. Самоотверженность // Советская культура, 1987, 15 октября
  • Горчакова Э. Жду разговора трудного // Советская культура, 1988, 19 января
  • Каменский, А. А. Романтический монтаж. — М.: Сов. художник, 1989. — С. 317—318
  • Леонова Н. Г. Евсей Моисеенко. Л., 1989
  • Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.9, 15, 19-21, 371, 387, 388, 390—399, 401—403, 405—407. ISBN 5-901724-21-6, ISBN 978-5901724217.
  • Дмитренко, А. Чтобы помнили… // Петербургские искусствоведческие тетради. — СПб, 2007, вып. 9. — С. 195—202.
  • Шаманов, Б. Уроки мастера // Петербургские искусствоведческие тетради. — СПб, 2007, вып. 9. — С. 187—194.
  • Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского Государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. — СПб, 2007. С. 58.
  • Литовченко Е. Н. Е. Е. Моисеенко. «Коллекция из мастерской». Живопись, рисунок. — Спб.: «Историческая иллюстрация», 2012. — 240 с.
  • Кудреватый, М. Г. К вопросу о творческом методе Е. Е. Моисеенко // Петербургские искусствоведческие тетради. Вып. 33. СПб: 2015. С. 96—110.

Напишите отзыв о статье "Моисеенко, Евсей Евсеевич"

Примечания

  1. Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского Государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. — СПб, 2007. С. 58.
  2. Художник. 1976, № 2. С.8.
  3. [www.aen.ru/index.php?page=article&category=culture&article_id=1343 «Свобода!» в Яд ва-Шем] // Агентство еврейских новостей, 16 февраля 2016
  4. [encspb.ru/object/2803929003 Моисеенко Е. Е., мемориальная доска]
  5. [museum.gomel-region.by/ru/list/buda-koshelevo/moiseenko Картинная галерея им. Е. Е. Моисеенко]

См. также

Ссылки

 Антон Бочаров. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19187 Моисеенко, Евсей Евсеевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 21 января 2016.

  • [www.artonline.ru/encyclopedia/421 Моисеенко Евсей Евсеевич на ArtOnline.Ru]
  • [www.art-catalog.ru/artist.php?id_artist=533 Биография на Art-catalog.Ru]
  • [museum.gomel-region.by/ru/list/buda-koshelevo/moiseenko Биография на сайте «Музеи Гомельской области»]
  • [www.gomel-region.by/ru/bottom_menu/oblast/glorify/kulture Деятели культуры Гомельской области]
  • [repin-book.ru/kudrevatiy-moiseenko.html Кудреватый М. Г. Особенности композиционного решения картины Е. Е. Моисеенко «Черешня»] // Научные труды. Вып. 26 : Сб. статей / Науч. ред., сост. О. А. Еремеев, В. С. Песиков; А. В. Чувин, Е. М. Елизарова. СПб. : Институт имени И. Е. Репина, 2013. 136 с. C. 3-9.

Отрывок, характеризующий Моисеенко, Евсей Евсеевич

– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»