Моисеенко-Великий, Николай Николаевич

Николай Николаевич Моисеенко-Великий
Место смерти	Шелль (Сена и Марна), Франция
Принадлежность	Российская империя
Род войск	Авиация
Годы службы	1908-1918
Звание	Капитан (воинское звание)
Командовал	Гвардейский корпусной авиационный отряд
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии	|

Николай Николаевич Моисеенко-Великий (19 (31) марта 1888, Санкт-Петербург — 5 (18) ноября 1964, Шелль (Сена и Марна), Франция) — русский дворянин, Капитан. Командир Гвардейского корпусного авиационного отряда Российского Императорского военно-воздушного флота (1916—1917).

Биография

Николай родился 19 марта 1888 года в Санкт-Петербурге, в семье потомственных дворян. Прабабушка — из рода Урусовых, дед (отец мамы) — лейб-медик Фёдор Цыцурин, дядя — командир 141-ого Можайского пехотного полка (1908—1909). Отец Николай — Действительный статский советник, причислен к Государственной канцелярии Е. И. В. (1916). Внучатый племянник (внук сестры) — Владислав Михайлович Игнатов.

По окончании Пажеского корпуса в 1908 году, был выпущен в Егерский лейб-гвардии полк. Подпоручик (15 июня 1908). Начальник команды разведчиков c 1909 года по 1912. Поручик с 6 декабря 1912. Командирован 10 сентября 1913 года в Офицерскую школу авиации Отдела воздушного флота (Гатчина), которую за год закончил и сдал экзамен на лётчика.

19 июля назначен в 22-й корпусной авиационный отряд при 1-й авиационной роте (Санкт-Петербург). С 18 января 1915 года — в 11-ый корпусной авиационный отряд.

С 23 октября находится в Гвардейском корпусном авиационном отряде.

3 апреля 1916 становится начальником этого отряда.

С 1 августа 1916 года — начальник 6-го авиационного отряда истребителей (бывший Гвардейский корпусной авиационный отряд). Штабс-капитан (30 июля 1916).

Капитан (1 ноября 1916).

11 февраля 1917 исключен из списков отряда и командирован в распоряжение начальника Управления ВВФ.

В 1918 году отправлен в Англию, затем во Францию, в авиационную школу «Уртень» (департамент Жиронда). 23 октября того же года принят на учёт при русской базе в г. Лаваль. Прикомандирован к 1-му маршевому батальону Русского легиона во Франции. В составе легиона участвовал в последних боях с германской армией на Западном фронте.

После Первой мировой войны проживал во Франции. Стал известен как актер-комик, выступая в труппе Гран-Гиньоль. Гастролировал в Париже и Лондоне. В 1930-ых выступал в Ницце, совместно с балериной Трухановой. Участвовал во Второй мировой войне как доброволец на французской службе, был ранен. Скончался в Доме Русского Красного креста в г. Шель (Франция). Похоронен 7 ноября 1964 года на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Награды

• Орден Святого Станислава III степени (5 ноября 1914) — за отличное окончание школы авиации;
• Орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантом (16 мая 1915) — за спасение своего аппарата, опустившегося на линии фронта, под артиллерийским огнём 29 сентября 1914 года;
• Орден Святого Станислава II степени с мечами (15 июня 1915) — за разведки 8, 11, 20, 21 и 24 марта 1915 года;
• Орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» (23 июля 1915) — за ряд разведок в Восточной Пруссии в сентябре и октябре месяце 1914 года;
• Орден Святой Анны III степени с мечами и бантом (23 июля 1915) — за ряд разведок в Восточной Пруссии в сентябре и октябре месяце 1914 года;
• Орден Святой Анны II степени с мечами (11 декабря 1916) — за воздушную охрану крепости Перемышля 10 и 11 апреля 1915 года
• Мечи и бант к имеющемуся Ордену Святого Станислава III степени (22 апреля 1916)
• Георгиевское оружие (24 января 1917) — за то, что, будучи в чине поручика и управляя воздухоплавательным прибором при воздушной разведке 19-го апреля 1915 г. в районе Нов.-Сандец-Грибов-Бобова под сильнейшим обстрелом германской артиллерии (до 120-ти снарядов), прорвался в тыл противника, через опасное горное ущелье с сильным воздушным переменным течением, где накануне погиб наш летчик. Своевременно доставленные важные сведения о группировке сил противника, существенно повлияли на дальнейшие наши операции на этом фронте.

Иностранные

Гессенский орден «Серебряный крест» (8 октября 1909)

Ссылки

• [www.retroplan.ru/encyclopaedia.html?sobi2Task=sobi2Details&sobi2Id=687 Биография]
• www.dommuseum.ru/index.php?m=dist&pid=11222

Отрывок, характеризующий Моисеенко-Великий, Николай Николаевич

Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.