Мокви (село)
Мо́кви[1][2] (абх. Мықә [Мыку]) — село в Очамчирском районе Абхазии. Расположено в 15 км к северу от райцентра Очамчира в равнинной полосе по обеим берегам реки Мокви.
Абхазскими властями в настоящее время на русском языке обычно используется форма Мыку, являющаяся фонетической транскрипцией оригинального названия, хотя население, говоря по-русски, как правило, использует устоявшуюся форму «Моква».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2874 дня] В административном отношении село представляет собой административный центр Мыкусской сельской администрации (абх. Мықә ақыҭа ахадара), в прошлом Моквинский сельсовет.
Границы
На севере Мокви граничит с сёлами Члоу и Тхина; на востоке — с селом Джал (ранее граничил с селом Гуп); на юге — с Баслаху, Меркулой и Араду; на западе — с селом Кочара.
Население
Население Моквинского сельсовета по данным переписи 1989 года составляло 3046 человек, по данным переписи 2011 года население сельской администрации Мыку (Моква)[3] составило 939 человек, в основном абхазы.[4][5].
| Год переписи | Число жителей | Этнический состав |
|---|---|---|
| 1886 | 644 | абхазы 99,2%; грузины 0,8% |
| 1926 | 2.852 | абхазы 82,0%; грузины 11,8%; турки 2,4%; русские 1,6% |
| 1959 | 3.570 | абхазы, грузины в посёлке Джал-Агыруа (нет точных данных) |
| 1989 | 3.046 | абхазы, грузины 79% в посёлке Джал-Агыруа, 27% в посёлке Моква |
| 2011 | 939 (без с/а Джал)[4] | абхазы 85,0%, грузины 6,1%, русские 4,3%, армяне 0,9% |
По данным переписи населения 1886 года в селении Моква проживало православных христиан — 644 человека, мусульман-суннитов не было. По сословному делению в Мокве имелось 4 князя, 6 дворян, 5 представителей православного духовенства и 629 крестьян. Представителей «городских» сословий в Мокве не проживало.
В сталинский период в Мокве также поселяют крестьян из Западной Грузии[6]. После грузино-абхазской войны 1992—1993 моквинские мегрелы покидают село.
История
Моква является историческим центром Абжуйской Абхазии и одним из крупнейших сёл Очамчирского района.
В центре села на обширной поляне Мыкуашта («Моквинская поляна») расположен средневековый православный храм — Моквский собор — относящийся к третье четверти X века. Собор был построен абхазским царём Леоном III. В храме находятся несколько склепов, в том числе с останками последнего владетельного князя Абхазии Михаила Чачба и его сына Георгия.
Поляна Мыкуашта издавна служит местом традиционных сходов населения Абжуйской Абхазии.
Село Моква исторически подразделяется на 5 посёлков (абх. аҳабла):
Использованная литература
- Кварчия В. Е. Историческая и современная топонимия Абхазии (Историко-этимологическое исследование). — Сухум: Дом печати, 2006—328 с.
- Пачулия В. П. Прошлое и настоящее абхазской земли. — Сухуми: Алашара,1968-205 с.
- Кәарҷиа В.Е. Аҧсны атопонимика. — Аҟәа: 2002. — 686 д. (абх.)
Напишите отзыв о статье "Мокви (село)"
Примечания
- ↑ Западный Кавказ // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 119. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
- ↑ Северный Кавказ (центр, восток) // [национальныйатлас.рф/cd1/index.html Общая характеристика территории] / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» и Госцентром «Природа» в 2004 г. ; гл. ред. А. Н. Краюхин ; отв. ред.: Г. В. Поздняк, Н. Н. Полункина, Н. В. Смурова. — М. : Роскартография, 2004. — С. 166—167. — (Национальный атлас России : в 4 т. ; 2004—2008, т. 1). — ISBN 5-85120-217-3.</span>
- ↑ Без отдельной сегодня сельской администрации Джал
- ↑ 1 2 3 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ochamchira11.html Перепись населения Абхазии 2011. Очамчырский район]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rnabkhazia.html Переписи населения в Абхазии 1886, 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989, 2003, 2011]
- ↑ [www.viu-online.ru/science/publ/bulleten20/page5.html Багапш Н. В. Формирование этнической мозаики Абхазии]
</ol>
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Мокви (село)
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
