Молоков, Вячеслав Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вячеслав Молоков
Имя при рождении:

Вячеслав Михайлович Молоков

Профессия:

актёр

Карьера:

19742010

Награды:

Вячесла́в Миха́йлович Мо́локов (4 февраля 1955, Улан-Удэ — 29 марта 2010, Москва) — советский и российский актёр театра и кино, заслуженный артист Российской Федерации (1997). Выпускник ГИТИСа 1976 года мастерской Владимира Андреева. Актёр театра им. Ермоловой. Лауреат Премии Ленинского комсомола (1977, за спектакль «Память»)





Биография

Театр

Ещё студентом дебютировал на Ермоловской сцене. Первая значительная работа — главная роль Джонни в спектакле по пьесе Шона О`Кейси «Юнона и Павлин» (режиссёр Н. Губенко).

За 30 лет сыграл более 40 ролей.

Работы в театре

  • Хлебников («Память» — Премия Ленинского комсомола, 1977),
  • Иван Кулибин («Василиса Мелентьева»),
  • Шилонов («Казанский университет»),
  • Геликон («Калигула»),
  • Чебаков («Женитьба Бальзаминова»),
  • Барон Берли («Мария Стюарт»),
  • Нарышкин («Великая Екатерина»),
  • Евгений («Танго»),
  • Планше («Благодарю Вас навсегда»)…

Кино

Впервые на киноэкране появился в 1974 году в картине «Последнее лето детства» (продолжении популярных фильмов «Кортик» и «Бронзовая птица»), где сыграл роль Витьки Бурова по прозвищу Альфонс Доде.
Однако, удачный дебют не обернулся хорошим стартом в кино. В дальнейшем, как правило, играл роли второго плана: Макс Бубенчиков в фильме Юрия Борецкого «Моя любовь на третьем курсе», Толик в военной ленте Александра Сурина «Сашка», Девяткин в детективе Булата Шманова «Потерпевшие претензий не имеют», князь Ипполит Полозов в картине Евгения Герасимова «Поездка в Висбаден» (экранизации повести И. С. Тургенева «Вешние воды») и другие.

В 1990-е годы был не востребован. Возвращение на экраны состоялось уже в XXI веке. В последние годы регулярно снимался в различных фильмах и сериалах, играя военных, политиков или банкиров. Среди его ролей: генерал Черепко в картине Олега Фомина «Конференция маньяков», банкир Терещенко в остросюжетной ленте «Оперативный псевдоним», майор КГБ Серый в трагикомедии «Козлёнок в молоке», губернатор московской области в сериале «Сыщики», первый секретарь горкома партии Михаил Мефодьевич Кумоватов в сериале «Ликвидация» и другие.

18 марта 2010 года, играя в спектакле «12-я ночь», почувствовал боли в спине, ему стало плохо, сотрудники театра вызвали скорую, а второй акт спектакля был отменён. Приехавшие врачи «скорой помощи» поставили диагноз — воспаление седалищного нерва. Назначенное лечение не помогало, к 22 марта боли усилилась и он снова обратился к врачу. После осмотра врач сказал, что диагноз, поставленный ранее был неверен и дело не в спине, а в сердце, и в больнице ему был поставлен верный диагноз — обширный инфаркт. Спустя несколько дней ему поставили в сосуд сердца стент и он на некоторое время почувствовал себя лучше, но на следующий день после установки — 29 марта 2010 года внезапно скончался.

Похоронен на Покровском кладбище 1 апреля 2010 года.

Фильмография

  1. 1974 — «Последнее лето детства» — Витька Буров («Альфонс Доде»)
  2. 1975 — «Алмазы для Марии» — механик
  3. 1976 — «Моя любовь на третьем курсе» — Макс Бубенчиков
  4. 1978 — «Время выбрало нас» — Тимоха
  5. 1980 — «Коней на переправе не меняют» — лётчик
  6. 1981 — «Сашка» — Толик
  7. 1985 — «Господин гимназист» — есаул
  8. 1986 — «Потерпевшие претензий не имеют» — Девяткин
  9. 1987 — «Буран» (Япония) — Пантелеев
  10. 1989 — «Поездка в Висбаден» — князь Ипполит Полозов
  11. 1990 — «Далеко-далече» — Толик
  12. 1990 — «Под Северным Сиянием» — Болбошка
  13. 1991 — «Джокер» — Хрущ
  14. 1993 — «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» — генерал Дрынов
  15. 2001 — «Конференция маньяков» — генерал Черепко
  16. 2002 — «Антикиллер» — Бобовкин
  17. 2002 — «Козлёнок в молоке» — полковник КГБ Серый
  18. 2002 — «Львиная доля» — полковник Назаров
  19. 2002 — «О кэй!» — Виктор Сухоручко
  20. 2002 — «Оперативный псевдоним» — банкир Терещенко
  21. 2002 — «Приключения мага» — начальник милиции
  22. 2002 — «Супермен этого дня» — полковник Иванов
  23. 2003 — «Козлёнок в молоке»
  24. 2003 — «Желанная» — майор
  25. 2003 — «Инструктор» — Мещеряков
  26. 2004 — «Сыщики» (серия «Знание умножает скорбь?») — губернатор Московской области
  27. 2004 — «Наваждение»
  28. 2005 — «Две судьбы 2»
  29. 2005 — «Две судьбы 3»
  30. 2007 — «Молодой Волкодав»
  31. 2007 — «Ликвидация» — Михаил Мефодьевич Кумоватов (первый секретарь горкома партии)
  32. 2008 — «Висяки» — Владимир Степанович Гущин, полковник милиции
  33. 2008 — Медвежья охота — Леонид Сергеевич Мурдян, бывший работник МВД, пенсионер (нет в титрах)
  34. 2008 — Привет, киндер! — директор интерната
  35. 2008 — «Автобус» — Утюгов
  36. 2009 — «Исаев»председатель суда
  37. 2009 — «Исаев»председатель суда
  38. 2009 — «Исаев»председатель суда
  39. 2009 — «Исаев»председатель суда
  40. 2009 — «Исаев»председатель суда
  41. 2009 — «Исаев»председатель суда
  42. 2009 — «Исаев»председатель суда

Напишите отзыв о статье "Молоков, Вячеслав Михайлович"

Ссылки

  • [www.rusactors.ru/m/molokov/index.shtml Вячеслав Молоков. Актёры советского и российского кино.]


Отрывок, характеризующий Молоков, Вячеслав Михайлович

– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.