Молчанов, Кирилл Владимирович
Поделись знанием:
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
Кирилл Молчанов | |
Основная информация | |
---|---|
Полное имя |
Молчанов |
Дата рождения | |
Место рождения | |
Дата смерти | |
Место смерти | |
Страна | |
Профессии | |
Сотрудничество | |
Награды |
Кирилл Владимирович Молча́нов (1922—1982) — советский композитор. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1963). Член ВКП(б) с 1945 года.
Содержание
Биография
К. В. Молчанов родился 7 сентября 1922 года в Москве в музыкальной семье.
- В 1949 году окончил МГК имени П. И. Чайковского по классу композиции А. Н. Александрова.
- 1951—1956 секретарь правления СК СССР.
- 1973—1975 директор ГАБТ.[1]
Ушёл из жизни 14 марта 1982 года от инфаркта. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище в Москве.[2]
Имя Кирилла Молчанова с 2011 года носит Детская музыкальная школа № 18 г. Москвы .
Семья
- 1 жена — певица и поэтесса Алла Александровна Рустайкис
- 2 жена — актриса Марина Пастухова-Дмитриева.
- Сын — В. К. Молчанов, телеведущий.
- Приёмная дочь — А. В. Дмитриева, теннисистка и спортивный комментатор.
- 3 жена — балерина Большого театра Нина Тимофеева
Творчество
Оперы
- Каменный цветок (по мотивам «Уральских сказов» П. П. Бажова, Москва, 1950)
- Заря (по пьесе Б. А. Лавренева «Разлом», Москва, 1956)
- Улица дель Корно (по мотивам романа В. Пратолини, либр. собств., Москва, 1960)
- Ромео, Джульетта и тьма (по повести Я. Отченашека, либр. собств., Ленинград, 1963)
- Неизвестный солдат (Брестская крепость, либр. собств., Воронеж, 1967)
- Русская женщина (по повести Ю. М. Нагибина «Бабье царство», либр. собств., Воронеж, 1969)
- Зори здесь тихие (по повести Б. Л. Васильева, либр. собств., Фрунзе, 1973)
Мюзиклы
- Одиссей, Пенелопа и другие (по мотивам Гомера, либретто собств., 1970)
Произведения для солиста, хора и симфонического оркестра
- Кантата-поэма «Песня о дружбе» (слова Н. К. Доризо, 1954)
Произведения для фортепиано
- Цикл Русские картины (1953)
Произведения для голоса и фортепиано
- Циклы на слова Н. Гильена (1956), Л. Хьюза (1958), на слова советских поэтов (1961)
- Из испанской поэзии (сл. Ф. Гарсиа Лорки, 1963)
- Песни Хиросимы (сл. современных японских поэтов, 1964)
- Чёрная шкатулка (сл. Л. Ашкенази, 1967)
- Любовь (сл. соврем. поэтов разных стран, 1972)
- На слова С. А. Есенина (1972)
- Сонеты Петрарки (1974)
- Миниатюры (сл. Бо Цзюй-и, 1974)
Наиболее известные песни
- Бесконечная песенка (В. Бахнов, Я. Костюковский), исп. Ружена Сикора
- В этой роще березовой (Н. Заболоцкий), исп. Анатолий Бодров
- Вокализ — исп. Валентина Толкунова
- Вот солдаты идут (М. Львовский), исп. Михаил Александрович, Людмила Гурченко, Евгений Нестеренко, Алексей Покровский, Иван Шмелёв
- Все мечты сбываются, товарищ (В. Бахнов), исп. Ружена Сикора
- Горная задорная (И. Морозов и В. Петров), исп. Виктор Селиванов и Алексей Усманов
- Девушки сидят на подоконнике (В. Тёмин), исп. Гелена Великанова
- Для вас, влюблённых (Г. Регистан), исп. Нина Дорда
- Доброта (Э. Асадов), исп. Георг Отс
- Жди меня (К. Симонов), исп. Тамара Синявская
- Живи, моя Прага (Н. Доризо), исп. Владимир Трошин
- Журавлиная песня (Г. Полонский), исп. Татьяна Семёнова
- Зелёный огонёк такси (М. Матусовский), исп. Владимир Трошин
- Знаю я, что победа уж скоро (Е. Долматовский), исп. из к/ф «Армия Трясогузки»
- Иволга (Н. Заболоцкий), исп. Владимир Якушенко, Вячеслав Тихонов
- Красивая девочка Лида (Я. Смеляков), исп. Гелена Великанова
- Лечу над родной страной (Е. Долматовский), исп. Борис Шапенко
- Между нами решено (М. Матусовский), исп. Алексей Кожевников, Юрий Белов, Надежда Румянцева
- Мечта (Н. Доризо), исп. Владимир Трошин
- Молодость наша (М. Львовский), исп. Виктор Селиванов
- Не знаешь (Я. Халецкий), исп. Ружена Сикора
- Ночи Сибири (Е. Долматовский), исп. Владимир Трошин
- Огней так много золотых (Н. Доризо), исп. Анна Литвиненко и Татьяна Мушта, Екатерина Семёнкина и Антонина Фролова
- Огоньки (В. Бахнов), исп. Ружена Сикора
- От людей на деревне не спрятаться (Н. Доризо), исп. Владимир Трошин, Вячеслав Тихонов
- Отважные мичуринцы (Л. Ошанин), исп. Детский хор Главного управления кинематографии
- Песня Матвея, из к/ф «Дело было в Пенькове» (Н. Доризо), исп. Владимир Макаров
- Песня о родном городе (Н. Доризо), исп. Владимир Трошин
- Песня о советских чекистах (Н. Доризо), исп. Юрий Богатиков
- Песня старых комсомольцев (А. Досталь), исп. Борис Шапенко
- Пой всем сердцем, Москва (М. Вайнштейн), исп. Виктор Селиванов
- Помни (А. Досталь), исп. Артур Эйзен
- Праздничный вальс (Н. Доризо), исп. Леокадия Масленникова
- Прощальный вальс (М. Садовский), исп. Елена Зайцева
- Родной мой завод (М. Матусовский), исп. Михаил Новохижин
- Сердце, молчи (А. Галич), исп. Александр Розум, Вячеслав Тихонов, Леонид Серебренников, Эдуард Хиль
- Славься, наша родная держава (С. Северцов), исп. Хор Всесоюзного Радио
- Спортивный марш (М. Садовский), исп. детский хор
- Школьная роща (М. Садовский), исп. детский хор
- Я тебе писать не стану (Я. Халецкий), исп. Ружена Сикора, Тамара Кравцова
Музыка к драматическим спектаклям
(свыше 30), в том числе:
- Мария Стюарт Ф. Шиллера (МХАТ, 1956)
- Три толстяка Ю. К. Олеши (МХАТ, 1961)
- Кола Брюньон Р. Роллана (МХАТ, 1972)
Фильмография
- 1957 — Дело было в Пенькове
- 1959 — Неподдающиеся
- 1962 — На семи ветрах
- 1962 — Увольнение на берег
- 1963 — Полустанок
- 1968 — Доживём до понедельника
- 1968 — Нейтральные воды
- 1971 — Пой песню, поэт…
- 1972 — А зори здесь тихие
- 1977 — Поединок в тайге
- 1980 — К кому залетел певчий кенар
- 1981 — Россия молодая
Балет
- Макбет (1980)
- Три карты
Напишите отзыв о статье "Молчанов, Кирилл Владимирович"
Примечания
Ссылки
- [www.kino-teatr.ru/kino/composer/21438/bio Кирилл Молчанов на портале Кино-Театр. РУ]
- Документальный фильм «[www.tvkultura.ru/news.html?id=169430&cid=4808 Кирилл Молчанов]» (Россия, 2007): [video.yandex.ru/users/serv1989/view/148/?cauthor=serv1989&cid=16].
- [web.archive.org/web/20070423142045/www.tvkultura.ru/news.html?id=170878&cid=370 Молчанов Кирилл. «Он никогда не был равнодушным»] — к 85-ти летию со дня рождения.
|
Отрывок, характеризующий Молчанов, Кирилл Владимирович
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
Категории:
- Родившиеся 7 сентября
- Родившиеся в 1922 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 14 марта
- Умершие в 1982 году
- Умершие в Москве
- Музыканты по алфавиту
- Композиторы по алфавиту
- Композиторы мюзиклов
- Композиторы СССР
- Заслуженные деятели искусств РСФСР
- Кинокомпозиторы СССР
- Оперные композиторы России
- Балетные композиторы СССР
- Члены КПСС
- Члены Союза композиторов СССР
- Социалистический реализм
- Выпускники Московской консерватории
- Похороненные на Кунцевском кладбище
- Театральные деятели России