Мольнар, Миклош

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Миклош Мольнар
Общая информация
Полное имя Миклош Йон Мольнар
Родился 10 апреля 1970(1970-04-10) (53 года)
Копенгаген, Дания
Гражданство Дания
Венгрия
Рост 182 см
Позиция нападающий
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1987—1988 Видовре 31 (7)
1989 Фрем 26 (14)
1990—1992 Стандард (Льеж) 41 (16)
1991—1992   Серветт 34 (18)
1992—1994 Сент-Этьен 19 (2)
1994 Люнгбю 18 (6)
1994—1995 Франкфурт 20 (12)
1995—1996 Херфёльге 21 (10)
1996—1997 Люнгбю 38 (29)
1997—2000 Севилья 44 (16)
2000 Канзас-Сити Уизард 17 (12)
2011 Бюольдклюбен 1908 1 (0)
Национальная сборная**
1990—2000 Дания 19 (2)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Миклош Йон Мольнар (дат. Miklos Jon Molnar; родился 10 апреля 1970 года в Копенгагене, Дания) — бывший датский футболист венгерского происхождения, нападающий известный по выступлениям за «Севилья», «Канзас-Сити Уизард» и сборную Дании. Участник Чемпионата мира 1998, чемпионата Европы 2000, а также летних Олимпийских игр в Барселоне.





Клубная карьера

Мольнар родился в Копенгагене и начал карьеру в молодёжных клубах «Бюольдклюбен 1908» и «Фремад». С 1986 по 1988 год Миклош забил 4 гола в 8 матчах за молодёжную сборную Дании. В 1987 году он выступал за клуб второго дивизиона «Видовре», а после за полупрофессиональный клуб «Фрем». Он стал лучшим бомбардиром первого дивизиона с 14 мячами. Молодым нападающим заинтересовались многие клубы, в частности английский «Челси», французский «Лион», бельгийский «Стандард» и местный «Орхус».

В январе 1990 года Мольнар перешёл в «Стандард» из Льежа. В своем первом сезоне он забил 11 мячей в 26 матчах и получил вызов в национальную сборную. После смены тренера, Миклош был отдан в аренду в швейцарский «Серветт». В Швейцарии он стал лучшим бомбардиром Суперлиги забив 18 мячей в 34 матчах.

Летом 1992 года Миклош перешёл во французский «Сент-Этьен». Он не попал в игровую схему тренера новой команды, поэтому вскоре покинул клуб. В январе 1994 года Мольнар расторг контракт с «Сент-Этьеном» и вернулся в Данию, где подписал контракт с «Люнгбю». Он забил 6 голов в 18 матчах, но после ссоры с тренером команды покинул клуб и перешёл в немецкий «Франкфурт». Команда боролась за выживание во второй Бундеслиге и несмотря на усилия Мольнара вылетел в региональную лигу по итогам сезона. После ухода из «Франкфурт» Миклош двольно успешно выступал на родине за «Люнгбю» и «Херфёльге». В сезоне 1997 года он стал лучшим бомбардиром чемпионата Дании.

После успешного сезона Мольнар подписал контракт с испанской «Севильей», которая выступала в Сегунде. В своем первом сезоне он забил 10 мячей в 26 встречах и получил приглашение в национальную команду на участие в Чемпионате мира 1998 года. Во втором сезоне Миклош не показал уверенной игры и покинул команду по окончании сезона. Во время отпуска Мольнар посетил своего американского товарища Криса Хендерсона, который уговорил Миклоша выступать в MLS. В 2000 году он заключил контракт с «Канзас-Сити Уизард». В том же году он выиграл Кубок MLS. После окончания сезона Мольнар принял решение завершить карьеру. 2 октября 2011 года он получил возможность сыграть 20 минут за клуб своего детства «Бюольдклюбен 1908» во втором дивизионе.

Международная карьера

В сентябре 1990 года в матче против сборной Нидерландов Мольнар дебютировал за сборную Дании. В 1992 году Миклош принял участие в летних Олимпийских играх в Барселоне. 8 июня 1997 года в матче отборочного раунда Чемпионата мира 1998 года в против сборной Боснии и Герцеговины Мольнар забил свой первый гол за сборную[1]. В 1998 году он попал в заявку на участие в чемпионате мира во Франции. Мольнар сыграл в матче против сборной ЮАР[2].

В 2000 году Мольнар принял участие в чемпионате Европы в Бельгии и Нидерландах. На турнире он сыграл в матче против сборной Чехии[3].

Голы за сборную Дании

# Дата Место Противник Счёт Результат Соревнование
01. 8 июня 1997 Копенгаген, Дания Босния и Герцеговина 2:0 2:0 Чемпионат мира 1998 отборочный турнир
02. 10 сентября 1997 Копенгаген, Дания Хорватия 3:1 3:1 Чемпионат мира 1998 отборочный турнир

Достижения

Командные

«Канзас-Сити Уизард»

Напишите отзыв о статье "Мольнар, Миклош"

Примечания

  1. [int.soccerway.com/matches/1997/06/08/europe/wc-qualifying-europe/denmark/bosnia-herzegovina/630092/ Дания VS. Босния и Герцеговина 2:0] (рус.), allsoccer.ru (8 June 1997).
  2. [int.soccerway.com/matches/1998/06/18/world/world-cup/south-africa/denmark/156483/?ICID=PL_MS_03 ЮАР VS. Дания 1:1] (рус.), allsoccer.ru (18 June 1998).
  3. [int.soccerway.com/matches/2000/06/21/europe/european-championships/denmark/czech-republic/146548/?ICID=PL_MS_05 Дания VS. Чехия 0:2] (рус.), soccerway.com (21 June 2000).

Ссылки

  • [int.soccerway.com/players/miklos-jon-molnar/105047 Профиль на сайте soccerway.com(англ.)
  • [www.dbu.dk/landshold/landsholdsdatabasen/LBasePlayerInfo.aspx?playerid=1244 Danish national team profile]  (датск.)
  • [www.fussballdaten.de/spieler/{{{ID}}}/ Мольнар, Миклош] на сайте fussballdaten.de
  • [www.bkfrem.dk/default.asp?id=19&spillerid=184&todo=arkiv Boldklubben Frem profile]  (датск.)


Отрывок, характеризующий Мольнар, Миклош

Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.