Жича

Монастырь
Жича
Кафоликон монастыря
Страна	Сербия
Координаты	43°41′47″ с. ш. 20°38′45″ в. д.43.69639° с. ш. 20.64583° в. д. / 43.69639; 20.64583
Конфессия	Православие
Епархия	Жичская епархия СПЦ
Тип	женский
Основатель	Стефан Первовенчанный
Дата основания	начало XIII века
Настоятель	епископ Жичский Иустин (Стефанович)
Состояние	действующий монастырь
Сайт	[www.zica.org.rs/srpski Официальный сайт]

Жи́ча (серб. Жича) — православный монастырь в Сербии, расположен в окрестностях исторической области Рашка. Находится в юрисдикции Сербской православной церкви, центр Жичской епархии. Зачастую называется Царской лаврой.

История

Основан в начале XIII века Стефаном Первовенчанным при участии своего брата святителя Саввы Сербского, который в 1219 году, возвращаясь после епископской хиротонии из Константинополя, привёз византийских мастеров для росписи собора Вознесения Господня (кафоликон монастыря).

В 1221 году Савва после поместного церковного собора, проходившего в монастыре, короновал Стефана как первого сербского короля (от этого он получил своё прозвание Первовенчанный). Вознесенский собор монастыря («Спасов дом») стал местом коронаций сербских правителей (всего было совершено 19 коронаций, последняя в начале XX века — Пётр I Карагеоргиевич) и интронизаций сербских первосвятителей. В украшении монастыря в последующие годы приняли участие святитель Савва III и король Милутин. Монастырь Жича владел огромными имениями.

Во время турецкого владычества монашеская жизнь в Жиче практически полностью остановилась, все святыни монастыря были разграблены. Восстановление обители началась с 1855 года трудами епископа Ужичско-Крушевацкого Иоанникия (Нешковича). В XX веке при короле Александре Карагеоргиевиче была проведена масштабная реставрация монастыря, в числе его насельников оказались многие русские эмигранты, работали русские иконописцы Иван Мельников и Николай Майендорф.

Монастырь сильно пострадал от бомбардировок в годы Второй мировой войны: была разрушена до основания часть северной стены собора, сожжены кельи и типография, уничтожены средневековые фрески. После войны монастырь был открыт как женский, начались реставрационные и восстановительные работы, выполнена консервация сохранившихся фресок. В 1987 году от землетрясения пострадал Вознесенский собор, но был быстро восстановлен в виде, приближенном к первоначальному. Также монастырь пострадал в ходе бомбардировок НАТО в апреле 1999 года.

В настоящее время монастырь Жича один из самых крупных в Сербии, в нём 45 насельниц.

Ссылки

• Тодич Б., Путятин В. С. [www.pravenc.ru/text/182327.html Жича] // Православная энциклопедия. Том XIX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2008. — С. 359—363. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-034-9
• [www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39973.htm Мелькова М. Жича — сербская притча]

Отрывок, характеризующий Жича

– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.