Монастырь бригидок (Луцк)
| Монастырь | |
 Монастырь бригидок | |
| Страна | Украина |
| Город | Луцк |
| Координаты | 50°44′13″ с. ш. 25°19′22″ в. д. / 50.73694° с. ш. 25.32278° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.73694&mlon=25.32278&zoom=14 (O)] (Я) |
| Конфессия | Католицизм |
| Орденская принадлежность | орден бригидок |
| Тип | женский |
| Дата основания | 1642 |
Монастырь бригидок — монастырь первого луцкого женского католического ордена; памятник архитектуры национального значения, расположен на улице Кафедральной, 16, в историко-культурном заповеднике «Старый Луцк».
Содержание
Основание монастырского комплекса
В рамках Окольного замка, имел общую стену с Верхним замком в Луцке, располагался дворец луцкого старосты и литовского канцлера Альбрехта Станислава Радзивилла. Дворец был пристроен к южной стене Окольного замка между башнями Свинюских и Четвертинских [1]. Еще в начале XVII в. жена волынского хорунжего Изабелла Семашко пригласила в Луцк орден бригидок. В 1624 году Альбрехт Радзивилл передал луцким бригидкам свой дворец [2]. Он объяснял это так (перевод с польского) [3]:
|
Я хочу распространять хвалу Божию по обычаю своих предков. Кроме того, ввиду отсутствия одного женского монастыря, потребность учредить такой очень важной для умножения божьей хвалы.
|
|
Луцкий конвент Святой Бригитты, поддерживаемый королём и Костелом, дарованный фундушу от луцкого епископа Станислава Лубенского и Папы Урбана VIII [4], имел достаточные средства для активной деятельности. Подаренный дворец надо было переоборудовать под монастырские помещения, а также построить костел. Сначала в одной из башен Окольного замка, которые с обеих сторон примыкали к дворцу, бригидки оборудовали часовню с образом апостола Петра в оковах [5]. Параллельно с этим происходило строительство костела. В 1635 году король Владислав IV Ваза предоставил разрешение бригидкам сделать калитку в замковой стене к реке Стыр. Строительные работы были завершены в 1642 году и тем самым показали построение костела Святой Бригитты в стиле барокко и переоборудование дворца под кельи, в котором в частности были сделаны окна с выходом на реку.
История деятельности монастыря
При монастыре действовала школа, где учились дети дворян и зажиточных мещан. Так, известно о барышне Анне Станишевской, отцом которой был луцкий ключник и королевский секретарь Ян Станишевский. После его смерти она унаследовала большие имения. Бригидский монашеский чин приняла и Анна Гулевичива — дочь Ежи Гулевича. Орден бригидок наравне с другими орденами и костелами Луцка имел достаточную поддержку среди шляхты и простых горожан. Для лоббирования интересов католических монастырей Волыни в сенате и сейме было достаточно представителей из Волыни. Так, в частности и монастырь бригидок в Луцке получал щедрые пожертвования от шляхты в первой половине XVII в. [6]. В 1644 году монастырь получил подарок в размере 1000 злотых от Марианны Гулевичивны. К делу повышения благосостояния обители приобщались и настоятельницы монастыря. В 1673 году при активной деятельности настоятельницы Теофилии Одинцувнои монастырь был освобожден от уплаты налогов.
Кроме того, известны неоднократные судебные процессы луцких бригидок с представителями шляхты за материальные ресурсы. В 1648 году они подали в суд сыновей Ежи Гулевича Вацлава и Яна, обвиняя их в сокрытии родительского собрания, согласно которым якобы оставались большие пожертвования для больниц и костелов. Однако дело закончилось оправданием братьев, так как суд не смог найти доказательств существования именно такого завещания. Интересно, что второе судебное дело бригидок против тех же братьев Вацлава и Яна было выигрышным. В своё время братья отказались исполнить последнюю волю Марианны Гулевичивны — сделать пожертвования монастырю. Наконец суд удовлетворил иск, и Вацлав с Яном Гулевичи выплатили бригидкам 1000 злотых [7].
В 1724 году произошёл пожар, причинивший значительный ущерб костелу и монастырю. Однако при поддержке Луцкого епископа Стефана Рупневського ордена восстановил поврежденные помещения. От общегородского пожара в 1781 году бригидский комплекс вновь пострадал от огня. На многочисленные пожертвования костел и монастырь были восстановлены, но уже реконструированы в стиле классицизма. Кроме этого, во время реконструкции была сделана большая стена, отгораживающая монастырь от города. Во многом это объяснялось тем, что окольный замок после этого пожара превратился в руины, поэтому территория монастыря уже не была так защищена.
Ликвидация монастыря
В 1845 году на территории бригидского комплекса произошел небольшой пожар. Для его тушения сбежались мещане, однако их задержала большая построенная ещё в 1781 г. стена. Монахини отказались впустить на свою территорию людей для тушения пожара. В результате, огонь разгорелся и перекинулся на другие сооружения города, от чего произошёл едва ли не самый крупный пожар Луцка за всю историю, при котором пострадало много домов, государственных учреждений, а также сгорели все костелы и монастыри островной части Луцка. Общие убытки были оценены в размере 150 000 серебряных российских рублей. Компенсацией за ущерб городу была конфискация помещения монастыря и костела и всей внутренней утвари [8]. Зато на содержание каждой монахини было назначено 40 рублей ежегодно. Это сильно поколебало положение бригидок. В 1879 году орден бригидок в Луцке отменяется и последние монашки переводятся в Дубно, а затем в Гродно [9]. Во время ремонта башня костела была разобрана.
В 1890 году здание начали обустраивать под полицейское управление и тюрьму. Был окончательно сбит декор и достроен третий этаж. Архитектурный комплекс луцких бригидок навсегда потерял свой вид. В бригидских помещениях планировали открыть гимназию. Однако её разместили в бывших кельях монастыря бернардинцев, а тюрьму, которая должна расположиться там, образовали именно в бригидском комплексе [10]. Итак, в переоборудованных кельях разместилась окружная Луцкая тюрьма, а в костеле — тюремная часовня.
Трагедия Луцкой тюрьмы в июне 1941 года
В межвоенный период в тюрьме, кроме заключенных, совершивших уголовные преступления, находились и политические заключенные. Такими были люди, которые подозревались в связях с Организацией украинских националистов [11]. После присоединения Волыни к СССР тюрьма ещё больше «усыпана» заключенными различных категорий: бывшие священники, члены и подозреваемыми в членстве в ОУН, врачи, представители научного и творческого слоев общества. Массовые уничтожения заключенных в Западной Украине начались во времена нападения немцев на СССР [12]. Это же произошло и в Луцкой тюрьме, где 23 июня 1941 солдатами НКВД было расстреляно около 2000 человек [13].
Тюрьма еще действовала до 1960-х годов. Затем в помещениях сделали музыкальное училище.
Сегодня
В настоящее время помещения переоборудованных келий и костела пустуют. Дом не ухоженный и требует ремонта. Часть сооружения занимает Замковый Свято-Архангельский мужской монастырь УПЦ КП. Также на территории находятся несколько частных фирм.
Архитектура
В результате нескольких пожаров и реконструкций после них, а во многом после пожара 1845 и перестройки под тюрьму, первичная храмовая архитектура была утрачена. Помимо разборки башни, сбивания декора, помещения монастыря получили третий этаж. В интерьере оно имеет крестовые своды, кроме третьего этажа. В плане бывший монастырь с пристроенным костелом имеет размеры 70×72 м. Сохранились двухъярусные подземелья, которые имеют выход к реке[1].
Главные основатели
- Альбрехт Станислав Радзивилл
- епископ Станислав Лубенский
- Папа Урбан VIII
- Члены рода Гулевичей
- епископ Стефан Рупневський
- и другие неизвестные шляхтичи
Напишите отзыв о статье "Монастырь бригидок (Луцк)"
Примечания
- ↑ 1 2 Луцьк. Архітектурно-історичний нарис. Б.Колосок, Р.Метельницький — Київ, 1990. — с.100
- ↑ Троневич П. Луцький замок в історії України. — Луцьк, 2007. — с. 118
- ↑ Довбищенко М. В. Волинська шляхта у релігійних рухах кінця XVI — першої половини XVII ст. — К, 2008 — с.394
- ↑ Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, t. 1, pod red. F. Sulimirskiego, B. Chlebowskiego, W. Walewskiego, t. 5, 1884, s. 778—792
- ↑ Мандзюк Ф., Окуневич В. У Луцькому замку. — Луцьк, 2007. — с.122
- ↑ [naub.org.ua/?p=236 Плевако И. Г. Позиция сеймикуючою шляхты Волынского воеводства к проблемам религий в Речи Посполитой второй половины XVII века]
- ↑ [gulevich.net/statiy.files/dramasemyigulevichey.htm Михаил Довбищенко. На перепутье религиозного выбора: драма семьи Гулевич. Гулевич в религиозных движениях конца XVI — первой половины XVII века]
- ↑ П.Троневич, М.Хілько, Б.Сайчук. Втрачені християнські храми Луцька, Луцьк, 2001, с.47-49
- ↑ Adam Wojnicz. Łuck na Wołyniu, — Łuck, 1922 — s.26
- ↑ [teatralny.com.ua/news/okrushini-z-istorii-teatralnogo-maidanu Вальдемар Пясецкий. Окрушины по истории Театральной площади]
- ↑ [exlibris.org.ua/text/kudela.html Николай Куделя. Под стенами Луцкой тюрьмы (воспоминания бывшего узника)]
- ↑ Величко А. Г. Волинь на початку Другої світової війни // «Роде наш красний…» Волинь у долях краян і людських документах. — Луцьк, 1996. — Т. 2. — с.300
- ↑ [vlp.com.ua/files/26_6.pdf Г. М. Бальбуза. Трагедія в’язнів Луцької в’язниці у червні 1941 року]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Монастырь бригидок (Луцк)
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
