Мондиализм

Мондиализм (от лат. «mundus», фр. «monde» — «мир») — проект по установлению мирового правительства. Мондиализм — английский вариант французского слова «мондиализация» (mondialisation). Иногда это понятие путают с явлением глобализации. Понятие глобализации относится к экономической сфере деятельности человека, тогда как мондиализация — к гражданско-политической.

История возникновения понятия

Изначально, слово «мондиализация» использовалось по отношению к городам или муниципалитетам, которые объявляли себя городами «граждан мира», проявляя таким образом своё неравнодушие к мировым проблемам и желание разделить ответственность за судьбу человечества. Идея была предложена самопровозглашённым гражданином мира Гарри Дэвисом в 1949 году как логическое продолжение идеи самопровозглашённых мировых граждан, и поддержана Робертом Сарразаком, бывшим лидером французского Сопротивления, который создал Человеческий Фронт Граждан Мира в 1945-м. Первым «всемирным городом» 20 июля 1949 года стал маленький французский городок Каор (около 20.000 жителей), являющийся столицей департамента Ло. Сотни других городов «мондиализировались» в течение нескольких последующих лет, большинство во Франции, а позже и за рубежом, включая многие немецкие города, а также Хиросиму и Нагасаки.

Современное значение

Мондиализм — это движение, выражающее солидарность популяций на Земле, нацеленное на установление надгосударственных законов и федеративной структуры на всей планете, при уважении разнообразия культур и личностей.

Движение мондиализма выступает за образование новой политической организации, управляющей всем человечеством, переместив части национальных суверенитетов во Всемирный Федеральный Департамент, Всемирное Федеральное Правительство и Всемирный Федеральный Суд. Департамент занимался бы решением общих повседневных проблем человечества, таких как голод, дефицит пресной воды, войны, миротворчество, загрязнение окружающей среды и электроэнергия. Президент Всемирного Правительства избирался бы гражданами прямым голосованием, как в президентской республике.

Мондиализм невозможен без подписания всеми государствами соответствующих законов или международных договоров, имеющих силу закона.

См. также

• ООН
• Европейский союз
• Глобализация
• Космополитизм
• Мировой порядок

Литература

• Мировое государство как будущее международного сообщества: монография. — М.: Проспект, 2013. — 248 с. — ISBN 978-5-392-11084-1.

Ссылки

[www.Mondialisme.org Mondialisme.org] сайт движения  (фр.)

Отрывок, характеризующий Мондиализм

– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.