Моника (святая)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Моника
Monica

Картина Пьеро делла Франческа
Рождение

331(0331)
Африка

Смерть

387(0387)
Остия

Почитается

в православии, католичестве, лютеранстве, англиканстве

В лике

блаженных

Главная святыня

мощи (Сант-Агостино)

День памяти

27 августа (Римо-католическая церковь)
4 мая (православные церкви)

Покровительница

замужних женщин, матерей, жертв злоупотреблений

Атрибуты

чёрная одежда, книга

Моника Тагастинская (лат. Monica, 331, Африка — 387, Остия Антика) — христианская святая. Основным источником, повествующим о её жизни, является «Исповедь» одного из её детей — блаженного Августина.



Биография

Моника родилась в христианской семье, вероятно, берберского происхождения. Большое влияние на неё оказала старая служанка. В молодости Моника пристрастилась к алкоголю, но сумела избавиться от вредной привычки. Вскоре девушку выдали замуж за Патриция, чиновника из города Тагасты (нынешний Сук-Ахрас в Алжире). По воспоминаниям Августина, это был добрый человек, который, тем не менее, часто изменял жене и ругал её. Супруга, напротив, отвечала ему полной преданностью и покорностью, что и привело к обращению Патриция в христианство.

Своего сына Моника воспитывала в христианском духе, но не крестила. Впоследствии ей было несколько видений, касавшихся его будущего. Мать была против переезда Августина в Италию, но затем и сама последовала за ним. Там Моника стала ученицей Амвросия Медиоланского, который обратил в ортодоксальное христианство и её сына. Умерла в Италии, прося поминать её в церкви.

Всплеск интереса к Монике возник в 1430 году, в связи с перенесением её мощей из Остии в Рим. В честь святой названо несколько городов, ей посвящены церкви в Остии, Риме, Неаполе, Флоренции и других местах. В живописи к её образу обращались Франческо Боттичини, Ари Шеффер и др.

Напишите отзыв о статье "Моника (святая)"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Моника (святая)

– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».