Монлам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Монлам или Монлам Ченмо, также известный как Великий молитвенный фестиваль — один из старейших и наиболее значимых фестивалей в тибетском буддизме, проводится 4—11 числа в первом тибетском месяце. Начало было положено в 1409 году Цонкапой (1357—1419), основателем традиции гелуг. Он пригласил всех людей Тибета на двухнедельный фестиваль, с первого новолуния по полнолуние Нового года. Первые службы прошли в Джоканге, центральном храме Лхасы.

Великий молитвенный фестиваль отмечает духовную победу Будды над силами невежества, ярости и жадности. Как самый большой религиозный фестиваль в Тибете, он собирает тысячи монахов из трех главных монастырей Лхасы — Дрепунга, Сэры и Гандена для чтения молитв и совершения религиозных ритуалов в храме Джоканг. На площади Баркхор после молитвы в Джоканге ведутся религиозные и философские диспуты.

Монахи совершают традиционные тибетские танцы с масками (чам), и проводится ритуал приношения огромных пирогов (тормы), украшенных весьма искусными скульптурами из масла. На 15-й день — фестиваль масляных ламп (Чунга Чопа), в течение которого Далай-лама приходит в храм Джоканг и проводит буддийскую службу. Повсюду зажигается бесчисленное количество ламп, а площадь Баркхор перед Джокангом превращается в выставку огромных торм, которые затем в конце фестиваля сжигаются в огне. Выносится и проносится по площади изображение Будды Майтрейи.

В течение этого фестиваля проводились испытания на титул лхарампа геше, высшую степень по буддийской философии в традиции гелуг.

Кроме Лхасы, Монлам проводился и в других местах, хотя и гораздо более скромным образом и меньшим по времени.

Традиционно с Нового года до Монлама тибетцы женятся. Многие тибетцы со всего Тибета присоединяются к молитвам и совершают приношения монахам и монахиням.

Во время культурной революции Монлам был запрещен, и, хотя с 1985 годы фестиваль был возобновлен, в 1990 он снова запрещён китайским правительством.



См. также

Напишите отзыв о статье "Монлам"

Литература

  • Огнева Е. Д. Тибетцы \\ Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. М., Наука, 1989. ISBN 5-02-016952-8

Отрывок, характеризующий Монлам

Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей: