Монолит
Поделись знанием:
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Моноли́т (лат. monolithus от др.-греч. μονό-λῐθος) — геологическое образование, представляющее собой цельную каменную глыбу. Монолиты, как правило, состоят из более твёрдых пород, поэтому часто эрозия со временем обнажает их в отдельные геоморфологические образования.
Также монолитами называют высеченные из цельного камня сооружения или его части, например, памятники.[1] Название происходит от греческого слова μονόλιθος («моно́лифос»), производного из двух слов — μόνος («один» или «единственный») и λίθος («камень»).
Содержание
Список крупнейших природных монолитов
- Гора Огастус, западная Австралия
- Монолит Бен-Амера, Мавритания
- Стоун-маунтин, США, штат Джорджия
- Улуру (Айерс-рок), центральная Австралия
- Эль-Капитан, национальный парк Йосемити, США, штат Калифорния
- Скала Моро, национальный парк Секвойя, США, штат Калифорния
- Гора Сахарная голова (гора), Бразилия
- Пенья-де-Берналь, Мексика
Монолиты в карьерах
| Изображение | Масса в тоннах | Название | Тип | Место | Строитель | Примечание | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
16250 | Монолит в карьере Яншань | Блок | Нанкин (Китай) | Династия Мин | длина — 30,35 м, ширина — 13 м, высота — 16 м | |
|
1242 | Безымянный монолит | Блок | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | длина — 19,5–20,5 м, ширина — 4,34–56 м, высота — 4,5 м | |
|
1100 | Незаконченный обелиск | Обелиск | Асуан (Египет) | Древний Египет | длина — 41,75 м, ширина — 2,5–4,4 м | |
|
1000,12 | Камінь півдня | Блок | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | довжина — 20,31–76 м, ширина — 4–5,29 м, висота — 4,21–32 м | |
| 207 | Гранітна колона | Колона | Монс Клаудіанус (Єгипет) | Древний Рим | 17,1 метра довжиною |
Перемещенные человеком монолиты
| Изображение | Масса в тоннах | Название | Тип | Место | Строитель | Примечание |
|---|---|---|---|---|---|---|
|
1250 (в первоначальном виде около 2000 тонн[2]) | Гром-камень | постамент | Санкт-Петербург (Россия) | Российская империя | 8 км до места погрузки на корабль, всего около 15 км по прямой, около 4 месяцев, 1769 - 1770 годы. |
|
1000 | Рамессеум | Статуя | Фивы (Египет) | Древний Египет | 270 км на корабле из Асуана |
| 800 | Трилитон | Три блока | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | Фундамент Храма в Баальбеке | |
|
700 каждый | Колоссы Мемнона | Две статуи | Фивы (Египет) | Древний Египет | |
|
600 | Александровская колонна | Фуст | Санкт-Петербург (Россия) | Российская империя | 1834 год. Высота монолита 25,6 м. |
|
550–600 | Западный камень | Baustein | Иерусалим (Израиль) | Стена плача | |
| 350 | Основание под Трилитоном | Блок | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | Фундамент Храма в Баальбеке | |
|
285 | Помпеева колонна[3] | Фуст | Александрия (Египет) | Древний Рим | Cооружена в честь императора Диоклетиана префектом Элием Публием в 297 году.<p>Тело колонны в высоту 20,46 м,<p> диаметром 2,71 м. |
|
230 | Мавзолей Теодориха | Купол | Равенна (Италия) | Готы |
Монолиты, установленные вертикально
| Изображение | Масса в тоннах | Высоты в метрах | Название | Тип | Место | Строитель | Примечание |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|
600 | 25,6[4] | Александровская колонна | Фуст | Санкт-Петербург (Россия) | Российская империя | 1834 год |
|
361 | 25.5[5] | Обелиск на площади святого Петра в Ватикане | Обелиск | Рим (Италия) | Сикст V | Перенесенный и установленный под руководством Доменико Фонтана в 1586 году |
Монолиты, поднятые на большую высоту
| Изображение | Масса в тоннах | Высота | Название | Тип | Место | Примечание | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 108 | 19 м | Храм в Баальбеке | Карниз | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | ||
| 63 | 19 м | Храм в Баальбеке | Архитрав | Баальбек (Ливан) | Древний Рим | ||
|
53,3 | ~34 м | Колонна Траяна | Капитель | Рим (Італія) | Древний Рим |
См. также
Напишите отзыв о статье "Монолит"
Примечания
- ↑ Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012
- ↑ имея размеры порядка 13 м в длину, 8 м в высоту и 6 м в ширину. Позднее часть его была стёсана. Отсечённые части камня прикрепили к основному монолиту, дабы впоследствии использовать согласно художественному замыслу Фальконе для «удлинения» пьедестала. Вместе с двумя отколотыми кусками, позже состыкованными с основным монолитом во фронтальной и тыловой частях, совокупный перемещаемый вес Гром-камня составлял 1500 тонн.
- ↑ В фольклорная традиция приписывает сооружение этой колонны Помпею Великому.
- ↑ 25,6 м монолит; общая высота сооружения 47,5 м.
- ↑ 25.5 м монолит; общая высота сооружения 41 м.
Ссылки
- Монолит — статья из Большой советской энциклопедии.
- [www.wayoutback.com.au/uluru-geology.php Uluru Ayers Rock Geology]
|
Это заготовка статьи по геологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Монолит
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
