Монтаньяры
Монтанья́ры (фр. Montagnards — люди на вершине, горцы) — политическая партия, образовавшаяся во время Великой французской революции. С открытия Законодательного собрания 1 октября 1791 года монтаньяры занимали верхние ряды левой стороны, откуда и произошло название их партии — «вершина», «гора» (фр. La Montagne).
В дальнейшем в Конвенте эта партия состояла из парижских депутатов, выбранных под влиянием событий 10 августа; вождём её был Дантон; к ней примыкали Марат, Колло д'Эрбуа, Бийо-Варенн, Мерлен из Дуэ, Базир, Шабо. В Конвенте монтаньяры были очень могущественны, несмотря на свою малочисленность.
Менее образованныежирондисты, монтаньяры были смелее, решительнее, с бо́льшими организаторскими способностями. Они искали поддержки в народной толпе и приобрели господство в парижском клубе якобинцев, удалив из него жирондистов. В борьбе жирондистов и монтаньяров последние одержали верх: жирондисты были выставлены в глазах народа как федералисты, а монтаньяры предложили декрет о нераздельности и единстве республики.
, чемПосле решительной победы над жирондистами (2 июня 1793 г.) монтаньяры обнародовали конституцию, которая никогда не была приведена в исполнение.
В Комитет общественного спасения, созданный 6 апреля, вошли — после падения жирондистов — крайние монтаньяры. Восстановленные против Робеспьера казнью Дантона монтаньяры способствовали перевороту 9 термидора, но скоро реакция обратилась против них самих; последний удар им был нанесён неудавшимся движением 1 прериаля. Во время II Республики 1848-1851 гг. то же название приняла фракция радикальных республиканцев в Национальном собрании, возглавлявшаяся в Ледрю-Ролленом.
См. также
Напишите отзыв о статье "Монтаньяры"
Литература
- Alphonse Esquiros, «Histoire des montagnards» (П., 1847; апология монтаньяров, вызванная «Историей жирондистов» Ламартина).
- Молчанов Н. Монтаньяры. М. «Молодая гвардия» (ЖЗЛ). 1989
Ссылки
- Монтаньяры // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий МонтаньярыС неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой. Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее. – Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку. Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова. – Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов. – Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу. – C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз. – Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет. – Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.] Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил. – На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему. |