Монтировка Добсона
Монтировка Добсона — тип альт-азимутальной монтировки для телескопа.
Своё название получила в честь американского любителя астрономии Джона Добсона, впервые применившего ее для своих огромных по любительским меркам телескопов. Телескоп, установленный на такую монтировку, называют телескопом Добсона или просто добом.
Монтировка Добсона состоит из двух частей: неподвижного основания и подвижной вилки. И то, и другое изготавливается из толстой фанеры или ДСП. В качестве подшипников используются фторопластовые бобышки, скользящие по тонкому листу металла. Труба телескопа на такой монтировке располагается низко, что очень удобно для установки на нее телескопа системы Ньютона, у которого окуляр находится в верхней части трубы. С другими типами телескопов используется крайне редко.
Монтировка получила популярность среди любителей астрономии благодаря простоте конструкции, доступности материалов и удобству использования. Для телескопов с диаметром объектива более 200-300 мм во многих случаях монтировка Добсона - единственный возможный вариант установки прибора. Телескоп Добсона может быть очень быстро наведена на любую точку неба, не требует инструмента для сборки и разборки в полевых условиях.
Классический доб не имеет винтов тонких движений и часового привода, поэтому чаще всего используется для наблюдения небесных объектов, не требующих больших увеличений. В основном, это галактики, звездные скопления и диффузные туманности. Для наблюдений планет монтировка Добсона пригодна в меньшей степени.
В первом десятилетии XXI века некоторые производители любительских телескопов начали выпуск моторизованных монтировок Добсона. Такие монтировки оснащаются двумя электродвигателями для поворота трубы по азимуту и по высоте, что позволяет осуществлять часовое слежение за небесными объектами в их суточном движении по небу. Некоторые монтировки такого типа (Go-to) позволяют автоматически наводиться на небесные объекты, имеющиеся в базе данных телескопа. Если на монтировку устанавливается третий двигатель для компенсации вращения поля зрения ("деротатор"), свойственного альт-азимутальным монтировкам, то такой телескоп становится ограниченно пригоден также и для астрофотографии.
См. также
Напишите отзыв о статье "Монтировка Добсона"
Ссылки
- [www.astrogalaxy.ru/221.html Монтировка Добсона — практическое пособие на сайте Astrogalaxy]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Монтировка Добсона
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
