Монтриол-роуд

Монреаль-роуд (Монтриол-роуд), англ. Montreal Road, в восточной части — бульвар Сент-Джозеф, англ. St. Joseph Boulevard, также известен как Оттавская дорога № 34, англ. Ottawa Road #34 — крупная улица, идущая с востока на запад г. Оттава.

Начинается у моста Каммингс, который является восточным продолжением Ридо-стрит, идущим через реку Ридо. Далее идёт на восток через район Ванье, где является самой крупной из улиц, вокруг которой сосредоточена коммерческая жизнь района.

К востоку от бульвара Сен-Лоран превращается в 4-полосную дорогу, проходящую через несколько районов, включая Бикон-Хилл.

Начиная от перекрёстка с региональной дорогой № 174 переходит в бульвар Сент-Джозеф, проходящий через старые кварталы оттавского пригорода Орлеан вплоть до Трим-роуд, после которой носит название Старая Монреальская дорога, англ. Old Montreal Road (до 2001 г. — Квин-стрит), проходит через Камберленд и заканчивается у Региональной дороги № 174 сразу за ручьём Бекеттс-Крик.

Достопримечательности

С запада на восток:

• Больница Монфор (франкофонная больница Оттавы)
• Национальный исследовательский совет Канады — исследовательские лаборатории
• Зелёный пояс Оттавы
• Торговый центр Place d’Orleans

Районы

Монреаль-роуд проходит через следующие районы:

• Ванье
• Кардинал-Глен (Cardinal Glen)
• Розвелл-Хайтс (Rothwell Heights)
• Бикон-Хилл

Бульвар Сент-Джозеф проходит через следующие районы:

• Коонвент-Глен (Convent Glen)
• Квинсвуд (Queenswood)
• Фоллингбрук (Fallingbrook)

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Монтриол-роуд

– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.