Морайс, Винисиус ди
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 25 мая 2011 года. |
| Винисиус ди Морайс Vinícius de Moraes | ||
 | ||
| Основная информация | ||
|---|---|---|
| Полное имя |
Marcus Vinícius da Cruz de Melo Morais | |
| Дата рождения | ||
| Место рождения | ||
| Дата смерти | ||
| Место смерти | ||
| Годы активности | ||
| Страна | ||
| Профессии | ||
| Жанры | ||
| Сотрудничество | ||
| Награды |
| |
Вини́сиус ди Мора́йс (порт. Vinícius de Moraes, полное имя Ма́ркус Вини́сиус да Крус ди Мелу Мора́йс, порт. Marcus Vinícius da Cruz de Melo Morais; 19 октября 1913, Рио-де-Жанейро — 9 июля 1980, там же) — бразильский поэт и автор-исполнитель, драматург, дипломат.
Изучал право в Рио-де-Жанейро, затем литературу в Оксфордском университете. В 1941 г. вернулся в Бразилию, работал кинокритиком. Затем поступил на службу в Министерство иностранных дел, в 1946 г. получил первое ответственное назначение — бразильским вице-консулом в Лос-Анджелес. В дальнейшем дипломатическая служба Морайса проходила, главным образом, во Франции, на последнем этапе — уже в ранге посла.
Морайс начал сочинять стихи и песни в отрочестве, его первая книга стихов была опубликована в 1933 г. В 1953 г. была выпущена запись первой самбы на его стихи.
В 1954 г. Морайс написал пьесу «Орфей из Консейсана» (порт. «Orfeu da Conceição»), выигравшую конкурс драматургии в Сан-Паулу и сразу в двух отношениях заложившую основы его будущей мировой известности. С одной стороны, по этой пьесе, рассказывающей историю Орфея и Эвридики, перенесённую в обстановку бразильского карнавала, был снят фильм «Чёрный Орфей» (режиссёр Марсель Камю, 1959), получивший Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля (1959) и премию «Оскар» как лучший зарубежный фильм года (1960). С другой стороны, именно в ходе работы над этой пьесой началось сотрудничество Морайса с композитором и пианистом Антониу Карлусом Жобимом, продолжившееся в 1958 г. альбомом «Песня слишком сильной любви» (порт. «Canção do Amor Demais») певицы Элисет Кардозу — с этого альбома началась история босса-новы и карьера её крупнейшего исполнителя Жуана Жилберту, участвовавшего в записи двух песен альбома.
Морайс и Жобим продолжали работать вместе — в частности, в 1962 г. ими была написана самая, вероятно, знаменитая композиция в жанре босса-новы, «Девушка из Ипанемы». В дальнейшем Морайс сотрудничал и с другими композиторами и исполнителями, а несколько альбомов песен записал сам. Среди исполнителей, обращавшихся так или иначе к песням Морайса, были Луи Армстронг, Диззи Гиллеспи, Фрэнк Синатра, Бой Джордж, Шинейд О’Коннор и многие другие.
Фильмография
- 1959 — Чёрный Орфей / Orfeu Negro
Напишите отзыв о статье "Морайс, Винисиус ди"
Отрывок, характеризующий Морайс, Винисиус ди
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
